Предчувствие не обмануло: отбив очередной выпад рыцаря, варвар обрушил свой клинок на его шлем. Шишак выдержал удар, но из-под шлема потекла темная струя крови, воин зашатался и рухнул на землю. Склонившись над поверженным, Конан не смог сдержать крик изумления: перед ним, распростершись на горячем щебне, судорожно подергивалось в предсмертных муках тело Абу-Гарима.
– Проклятье! – взревел варвар, поворачивая коня обратно к скалам. – Стигийский колдун обманул-таки меня!
Он пустил коня в галоп, стараясь побыстрей миновать призрачные колонны. И, вырвавшись вперед наступавших, понял, что опоздал.
Вендийцы яростно сражались с вендийцами. Строй пехотинцев был разорван, многие лежали на земли в лужах крови, другие отчаянно отбивались от всадников Мугаджара. Конан увидел с дюжину трупов кшатриев, пронзенных стрелами: очевидно, летя в атаку на своих, воины Мугаджара стали жертвами лучников, укрывшихся за спинами пехоты.
– Назад! – отчаянно завопил киммериец, поднимаясь в стременах. – Это колдовство!
Тщетно взывал он к своим людям. «Смерть мехемцам!» – вопили конники, рубя своих товарищей. «Смерть немедийцам!» – откликались те, нанося ответные удары.
Конан увидел, как сцепились в смертельной схватке сотники Аджар и Мугаджар. Аджару удалось выбить противника из седла, и они рубились пешими, осыпая друг друга страшными проклятиями. Варвар направил коня к дерущимся, надеясь разнять их, но в этот момент сабля Мугаджара рассекла грудь соперника. Падая, Аджар успел поразить своего недавнего приятеля, и оба они рухнули на землю, обливаясь кровью.
Еще немного, и вендийскому отряду пришел конец. Ни один из кшатриев не уцелел: все они полегли под ударами своих же товарищей, думая, что сражаются с мехемцами или немедийцами. Это был разгром, полный и бесповоротный.
Конан редко испытывал страх на поле брани, но сейчас ужас сковал его члены. Так вот в чем была тайна стигийского колдуна! Не призрачные войска и не дружина наемников одерживали победы над врагами: нападавшие сами уничтожали друг друга. Косальцы, туранцы, афгулы и кто там еще приходил себе на погибель в Сокровенную Долину…
Оглянувшись, Конан увидел, что призрачное войско исчезло. Только мертвая пустыня расстилалась перед ним, и по белому щебню неторопливо приближался к варвару отряд высокорослых светлокожих людей с прямыми мечами у пояса.
Впереди, улыбаясь ему как старому знакомому, ехал Бравгард: левая рука уперта в бок, правая поигрывает тяжелой булавой.
– Привет тебе, раджиб, – осклабился он, подъехав. – Что же это твои кшатрии друг дружку перебили? Перегрелись небось на нашем солнышке. Ай-яй-яй!
– Ваша взяла, – проворчал варвар, подавая немедийцу свой меч. – Помнишь уговор? Я сдаюсь.
– Как же, помню, – хохотнул Бравгард, – долг платежом красен!
Сказав так, он быстро взмахнул булавой и обрушил ее на пернатый шлем Конана.
Качнувшись в седле, киммериец тяжело рухнул под ноги своего взмыленного коня.
ГЛАВА 10
Соблазн
Голова раскалывалась. Конан с трудом открыл глаза. Он лежал на широком ложе, покрытом шелковым покрывалом. В полумраке комнаты едва трепетал слабый свет, и варвару показалось, что в его ногах сидит какое-то существо.
Лампа вспыхнула ярче, озарив тонкий стан, маленькие груди и точеные плечи нагой девушки, сидевшей, скрестив ноги, на краю кровати. Ни малейшего смущения не было на ее свежем зеленоглазом лице.
– Кто ты? – прохрипел варвар, облизывая пересохшие губы. – Дочь бодейского губернатора?
– Какой догадливый, – проворковало прелестное создание. – Сильный и умный мужчина, даром что киммериец. Можешь называть меня Ганкуль. Я исполняю волю дэви Жазмины в Эль-Мехеме.
– Ты-ы?.. – выдохнул Конан, даже не стараясь скрыть изумления.
– Узнаешь? – Девушка подняла тонкий пальчик, на котором красовался изящный перстень с изображением Черного Лотоса – тайный знак Жазмины, известный лишь немногим приближенным.
– Значит, история с коварным капитаном – легенда?
– Мы придумали ее вместе с дэви. Поверь, женщины не столь уж глупы, как иногда хотят казаться. Но откуда ты узнал историю моего появления в Эль-Мехеме?
– Рассказал один перебежчик, мир его праху. Это ты сообщила Жазмине о стигийском чернокнижнике и его волшебном флюгере?
– Я.
– Но ведь серебряный всадник – далеко не главное! Колдун каким-то образом умеет заставлять нападающих уничтожать друг друга. Я видел это собственными глазами, все мои воины погибли…
– На вершине башни, которую построил стигиец, есть площадка с двенадцатью бронзовыми досками, обращенными на все стороны света. На досках укреплены резные фигурки воинов. Стоит колдуну прикоснуться к ним магическим копьем, как воины начинают поражать друг друга, заставляя делать то же самое неосторожных захватчиков. Дастан тоже развлекался этой забавой, пока ему не надоело.
– И это тебе известно!
– Шахсар влюблен в меня и полностью доверяет. Мы не раз бывали в гостях у Арр-Магарбана.
– Но если так, почему ты не сообщила об этом дэви?
– Потому что хотела, чтобы ты отправился в Мехем и мы встретились.
Конан молчал, теряясь в догадках. Пожалуй, первый раз в жизни он не в силах был разгадать мысли женщины.
Ганкуль поднялась с ложа и прошлась по комнате, потягиваясь, как большая гибкая кошка. Потом взяла стул и уселась на него верхом, опершись подбородком о высокую резную спинку и уставившись на киммерийца зелеными немигающими глазами.
– Послушай, Конан-варвар, – сказала она своим вкрадчивым мелодичным голосом. – Я вовсе не дочь бодейского губернатора и даже не преданный исполнитель воли дэви Вендии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27