они проникли в Северное предместье окольной тропой и не встретили процессию, двигавшуюся на шамашан по главной дороге. Если же быть точным, везение их объяснялось не столько клятвами, данными покойнику, сколько отсутствием должной охраны: мужчины ушли вместе с братьями, женщины тихо сидели на своей половине, а слуги пьянствовали, радуясь, что за отсутствием господ не надо больше изображать тяжкую скорбь по безвременно скончавшемуся судье.Слуги были спокойны: среди шадизарских воров бытовал обычай не грабить дом умершего, пока его тело не сожжено. Однако в Эр-Шуххре плевали и на писанные законы, и, уж тем более, на неписанные.Первым шагал здоровый краснорожий туранец. Свою добычу он завернул в бархатную портьеру, сорванную в спальне Козлиного суди, и сейчас то и дело похлопывал снизу лежавший на спине тюк свободной рукой, вызывая этими хлопками приятное побрякивание и легкий звон благословенного металла. Туранец вспоминал, что на шамашане его ожидают зубы судьи и тихонько посмеивался.Он глянул в сторону темневшего на фоне лунного неба холма и… застыл, выпучив глаза.Над погостом поднимался столб дыма.Шедший позади вор ткнулся лбом в спину краснорожего и выругался, потом удивленно присвистнул, тоже заметив дым.– Погляди, Ахбар, – обернулся туранец к вожаку, – не иначе покойничка нашего сжигают!Кривой Ахбар опустил мешок и нацелился на холм единственным глазом.В это время со стороны шамашана донесся жуткий, леденящий душу вой. Воры разом присели, втянув голову в плечи и судорожно сжимая рукоятки ножей.– Что это? – едва выдохнул молодой шуххриец, обладатель тонкого голоска. – Матерью клянусь, так выть может только нечисть!Ахбар покачал головой, что-то обдумывая.– Не знаю, что это за дым, – сказал он, – а только мертвецов никогда не сжигают ночью.Воры гуськом двинулись дальше. Не успели они сделать и три сотни шагов, как с холма снова долетел протяжный, замирающий вопль.Молодой охнул и выронил мешок. Туранец забормотал какую-то молитву на своем языке; все остановились в нерешительности, поглядывая на Ахбара.– Что-то расхотелось мне туда идти, – сказал кто-то, – Нергал с ними, с обетами…– В животе у меня забурлило, братцы, – пожаловался тонкоголосый.– И то сказать, чего мы там забыли, – пробурчал туранец, целуя нательную ладанку. – Золото в мешках, так надо уносить ноги побыстрее…Однако Кривой Ахбар был не из робкого десятка. Он промышлял воровским ремеслом не первый год, и успел понять, что удача сопутствует лишь тем, кто сует свой нос во все щели, особенно если оттуда тянет чем-нибудь зловещим, что отпугивает толстобрюхих лавочников, трусливую стражу и прочих добропорядочных остолопов. Не одна разрытая могила была на счету одноглазого, не один шамашан он почистил, выгребая из золы расплавленные остатки дорогих украшений, и не было в душе его трепета, когда отпетый негодяй роникал в кумирни темных божков где-нибудь в Бритунии или Пограничном королевстве. Ахбар страшился лишь Сета, великого Змея Вечной Ночи, остальные мелкие божества, коим поклонялись не сподобившиеся света Митры племена и народы, были для него лишь кусками дерева или не слишком опасной нечистью, против которой имелись нужные амулеты и заговоры.Переждав в кустах, пока возвращавшаяся с погоста процессия пройдет мимо по дороге, вожак пинками погнал своих людей в сторону холма. К этим веским аргументам он присовокупил увещевания и ссылки на возможную месть темных сил, обиженных несоблюдением клятв и обычаев.– Сами помыслите, – говорил он, толкая «братцев» пониже обтянутых грязными халатами спин, – чего нам опасаться? Сыновья, видимо, совершили над покойным какой-то обряд, может быть даже принесли дары неведомым богам, которым судья в тайне поклонялся. Такое бывает. Так не следует ли пойти и удостовериться во всем своими глазами? Подношения могут оказаться весьма ценными. Силам тьмы они ни к чему, а нам в пору. Пока братья подсчитывают убытки в своем доме, мы пошерстим их папашу!Доводы возымели действие, и шуххрийцы, приободренные заманчивыми речами, резво взбежали на холм и открыли ворота.В ограде шамашана было тихо.Воры крадучись направились к убранному цветами алтарю. Тело оказалось на месте, однако никаких даров не было.– Проклятые скупцы! – воскликнул Ахбар. – Не могли расщедриться на что-нибудь поценнее жимолости и медовых лепешек! Разве так надо почитать родителей?!Туранец бросил мешок и решительно шагнул под навес.– Я обещал посчитать ему зубы, – сказал он, протягивая к лицу покойника руку, – и я исполню клятву. Ну и нюхалка у этого законника!Краснорожий ухватил мертвеца за нос, слегка потянул… И тут же завопил: страшный носище отделился от бледного лица и остался у него между пальцев. Туранец отшатнулся, стукнулся спиной о каменный столб и, указывая на алтарь, возопил:– О боги! Он смотрит, смотрит!..Воры отпрянули. Ахбар же не растерялся: он подскочил к туранцу и схватив предмет, который тот сжимал в руку, поднес его к глазам.– Он не настоящий! – заорал вожак. – Судью подменили!Крик ужаса раздался у него за спиной.– Встает… – просипел туранец и заскользил спиной по столбу, опускаясь на землю.Ахбар взглянул на алтарь. Покойник сидел, ощупывая лицо и часто мигая глазками, с которых упали восковые лепешки. Накладная борода криво висела на его остром подбородке.– Назад! – рявкнул вожак, заметив, что его люди бросили мешки с добычей и готовы пуститься наутек. – Это подсадная утка, нас заманили в засаду! Готовь оружие!И, обернувшись к мнимому мертвецу, прорычал:– Сейчас я отрежу тебе настоящий нос, гаденыш!– Не так резво, шакалий выродок, – раздался тут из-за спин шуххрийцев сильный молодой голос, – сначала посчитайся со мной!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22