В ее жесте сквозила удивительная
сноровка, и Руиз понял, что Низа выхаживала его.
Сентиментальные слезы навернулись ему на ресницы. Он проклинал свою
слабость, но все, что он мог сделать - это не зарыдать от облегчения. Он
снова подумал про манипуляции Накера с его мозгом, но на сей раз он не
чувствовал возмущения. Что бы ни сделал уловитель, результат был не без
своих прелестей. Сердце Руиза словно было обнажено, это правда, но что ему
было ожидать? Каким-то образом Накер срезал мозоли, наросшие в его душе от
долгой и полной лишений жизни.
Потом еще одно лицо вплыло в его поле зрения, поразительное лицо
андрогина, светящееся злоехидным любопытством. Зрение Руиза внезапно
прояснилось, и он нахмурился. Вот, уж, действительно, неприятное
столкновение.
- Что это? - спросил он.
Низа похлопала существо по широкому плечу.
- Это Айям, та прислуга, которую мне дала леди Кореана, когда я стала
ее особой гостьей.
Руиз прикрыл глаза. Он не только был заперт в камере с представителем
одной из самых предательских дильвермунских рас, но и камера вдобавок была
в личных апартаментах Кореаны. Он подумал, есть ли еще вариант, при
котором события могли бы развиваться еще хуже. Тут он вспомнил, что
Кореана теперь наверняка знала, что он не фараонец, даже не
пангалактический турист, которого случайно захватили вместе с труппой и
фениксом.
Руиз мог ожидать послойной прочистки мозга. Он надеялся, что его
защитная личность выдержит натиск.
В течение следующих дней выздоровление Руиза завершилось. Низа была
трогательно заботлива, хотя временами ее патрицианское воспитание очень
противно вылезало наружу. Руиз просто-напросто игнорировал противные
вспышки, и вскоре к Низе возвращалось ее хорошее настроение.
Ее женомуж Айям был постоянным источником беспокойства для Руиза. Он
отметил с поразительным чувством облегчения, что Низа отвела Айям
отдельную от своей постель. Враждебность женомужа по отношению к Руизу не
была очевидна для Низы. Казалось, она вообще не могла понять самую мысль о
том, что раб может быть опасен.
- Но ведь, - говорила она ошеломленно, - Айям - это только прислуга.
Какой в нем может быть вред? Айям здесь для того, чтобы нам было удобно.
Руиз никак не мог придумать осторожный способ намекнуть Низе, что,
хотя они сами тоже были всего-навсего рабами, он весьма и весьма надеялся
причинить массу вреда. Камеру наверняка просматривали и прослушивали.
Потому он терпеливо говорил:
- Низа, может быть и так, что Айям - совершенно безвредное и мягкое
существо, но оно происходит из расы, которая специально закрепляла в себе
гены предательства. Дильвермунеров ищут везде, на них колоссальный спрос
там, где требуется сделать какое-нибудь грязное дело: подмены в семьях,
династическая замена личностей, псевдополитика - назови мне любую гадость,
которую надо сделать, и найдется женомуж, который готов за это взяться.
Низа, озадаченная такими незнакомыми преступлениями, поглядывала на
Айям, которое пожимало плечами и принимало оскорбленный вид. Низа качала
своей блестящей головкой и успокаивающе похлопывала Руиза по плечу. Точно
так же, как родители похлопывают перепуганного ребенка.
В конце концов он убедил ее совершенно заключить койку Айям в крепкую
каморку, которая запиралась снаружи. Теперь, по крайней мере, было
возможно прогнать прислугу с глаз долей. Айям весьма спокойно принимало
такое изгнание, насколько это казалось Низе, но Руиз ловил на себе
ядовитые взгляды, как только женомужа прогоняли к себе.
Их уединенность принесла свои благотворные результаты, как только
Руиз настолько поправился, чтобы проявлять интерес к любви. Теперь Низе
уже не было скучно. Часы приятно проходили под цветными шелками кровати
Низы. Руиз был настолько счастлив, насколько он мог быть в подобных
обстоятельствах, хотя он постоянно пытался представить себе, что
планировала Кореана.
У Руиза теперь было время побольше узнать про Низу. Она, казалось,
получала удовольствие от того, что рассказывала ему про свою жизнь дочери
Царя, хотя она избегала предмета своего искупления и разговоров о том
преступлении, которое к нему привело. Ее рассказы изобиловали балами,
карнавалами дождя, полуночными купаньями в бассейнах, и глаза Руиза иногда
затуманивались, когда она рассказывала. Ему грустно было думать, что ее
жизнь любимой дочери царя лишила ее той выносливости и крепости, которые
ей понадобятся для того, чтобы выжить рабыней.
Но потом он вспоминал сцену и тот путь, который ей придется на ней
пройти, и впадал в мрачное и молчаливое настроение.
Она спрашивала его относительно его собственной прошлой жизни, но он
смеялся, поддразнивал ее и всячески уклонялся от прямых ответов на ее
вопросы. Он признался, что он торговец, чье дело требовало от него
путешествий к далеким звездам. Когда она настаивала на том, чтобы он
сказал правду, он говорил, что он что-то вроде искателя талантов. Он
отбивался от ее немногих вопросов о жизни на далеких мирах, и, собственно
говоря, она выказывала очень мало любопытства. Он понял, что этот предмет
вызывал у нее беспокойство и что она предпочитала не думать о вселенной за
пределами Фараона. Он не хотел как-либо волновать ее. Пусть пока побудет
спокойной, пока может.
Он сказал ей свое настоящее имя, поскольку Кореана вытянет его из
сознания, как только возьмется за послойную прочистку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111