На первых порах они решили на корню высмеять
идею о животных, которые попробуют самостоятельно управлять фермой. Через
пару недель все рухнет, говорили они. Они считали, что животные на ферме
"Усадьба" (они упорно называли ферму ее старым именем; новое название они
и слышать не могли) скоро передерутся между собой, не говоря уж о том, что
просто перемрут с голоду. Но по мере того, как шло время и, по всей
видимости, умирать с голоду животные не собирались, Фредерик и Пилкингтон
сменили мотив и начали говорить об ужасающей жестокости, царящей на
"Скотском Хуторе". Доподлинно стало известно, что там свирепствует
каннибализм, животные пытают друг друга раскаленными шпорами и
обобществили всех особей женского пола. Таково возмездие за попытки идти
против законов природы, добавляли Фредерик и Пилкингтон.
Тем не менее, эти россказни отнюдь не пользовались всеобщим доверием.
Слухи о чудесной ферме, откуда были изгнаны люди, и животные сами
управляют делами, продолжали смутно циркулировать, и в течение года по
округе прокатилась тревожная волна сопротивления. Быки, всегда
отличавшиеся послушанием, внезапно дичали, овцы ломали изгороди и
вытаптывали поля, коровы опрокидывали ведра, скакуны упрямились перед
препятствиями и сбрасывали всадников. Кроме того, повсеместно
распространялась музыка и даже слова гимна "Скоты Англии". Его
популярность росла с необыкновенной быстротой. Люди не могли сдержать
ярости, слыша эту песню, хотя они подчеркивали, что считают гимн просто
смешным. Трудно понять, говорили они, как даже животные могут позволить
себе петь столь пошлую чепуху. Но если кого-то ловили на месте
преступления, тут же подвергали порке. Тем не менее песня продолжала
звучать. Дрозды, сидя на изгородях, насвистывали ее, голуби ворковали ее
среди ветвей вязов; она слышалась и в грохоте кузнечных молотов, и в
перезвоне церковных колоколов. И слыша эту мелодию, люди не могли скрыть
внутренней дрожи, потому что они знали - это голос грядущего возмездия.
В начале октября, когда все зерновые были уже скошены и заскирдованы,
а часть уже и обмолочена, стайка голубей, мелькнув в воздухе, в диком
возбуждении приземлилась на Скотском Хуторе. Джонс со своими людьми, а
также полдюжины добровольцев из Фоксвуда и Пинчфилда уже миновали ворота и
двигаются по дорожке, ведущей к ферме. Все они вооружены палками, кроме
Джонса, который идет впереди с револьвером в руке. Без сомнения, они будут
пытаться отбить ферму.
Эта вылазка ожидалась уже давно, и все приготовления были сделаны
заблаговременно. Сноуболл, который изучил найденную на ферме старую книгу
о галльской кампании Цезаря, принялся за организацию обороны. Приказания
отдавались с молниеносной быстротой, и через пару минут все были на своих
постах.
Как только люди достигли строений, Сноуболл нанес первый удар. Все
тридцать пять голубей стали стремительно носиться над головами нападавших,
застилая им поле зрения, и пока люди отмахивались от них, гуси, сидевшие в
засаде за забором, кинулись вперед, жестоко щипая икры атакующих. Но это
был лишь легкий отвлекающий маневр, призванный внести некоторый беспорядок
в ряды нападающих, и люди без труда отбились от гусей палками. Тогда
Сноуболл бросил в бой вторую линию нападения. Мюриель, Бенджамин и все
овцы во главе со Сноуболлом, рванулись вперед и окружили нападающих,
толкая и бодая их со всех сторон, пока Бенджамин носился кругами, стараясь
лягать нападающих своими копытами. Все же люди, с их колами и подкованными
ботинками оказались им не по зубам; внезапно Сноуболл взвизгнул, что было
сигналом к отступлению, и все животные бросились обратно во двор.
Со стороны нападавших послышались вопли восторга. На их глазах, как
они и предполагали, враги обратились в бегство и они ринулись в
беспорядочное преследование. Именно этого и ждал Сноуболл. Когда
нападавшие оказались во дворе, три лошади, три коровы и свиньи, лежавшие в
засаде в зарослях за коровником, внезапно бросились на врага с тыла, как
только Сноуболл дал сигнал к атаке. Сам он ринулся прямо на Джонса. Увидев
его, Джонс вскинул револьвер и выстрелил. Пуля скользнула по спине
Сноуболла, оставив кровавую полосу, и наповал убила одну из овец. Ни на
мгновенье не останавливаясь, Сноуболл всем своим внушительным весом сбил
Джонса с ног. Выронив револьвер, Джонс рухнул в кучу навоза. Но самое
устрашающее зрелище представлял собой Боксер, который, напоминая
взбесившегося жеребца, встал на дыбы и разил своими подкованными копытами.
Первый же его удар попал в голову конюху из Фоксвуда, и тот бездыханным
повалился в грязь. Видя это, остальные побросали свои колья и пустились
наутек. Прошло всего несколько мгновений и, охваченные паникой, они в
беспорядке метались по двору. Их бодали, лягали, щипали и толкали. Все
обитатели, каждый по-своему, приняли участие в этом празднике мщения. Даже
кошка внезапно прыгнула с крыши на плечи скотника и запустила когти ему за
воротник, отчего тот взревел диким голосом. Увидев открытый выход, люди
кубарем выкатились со двора и стремглав кинулись по дороге. Не прошло и
пяти минут с начала их вторжения - и они уже постыдно бежали по тому пути,
который привел их на ферму, преследуемые отрядом гусей, щипавших их за
икры.
Были изгнаны все, кроме одного. В дальней стороне двора Боксер
осторожно трогал копытом лежавшего вниз лицом конюха, стараясь его
перевернуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31