«Значит, крещение уже близко, раз к княжьим людям и попину пришла подмога», — подумал Всеслав.Он долго следил за всадниками, которые, все еще громко переговариваясь, проехали к веси и там свернули в ворота одной из изб.Земля в кумирне, куда осторожно пробрались волхв и мальчик, была истыкана копытами, костер давно потух, и последние дары разбросаны по сторонам. Посреди капища чернела неглубокая яма, в которой недавно стоял Род, и, оглядев ее, Всеслав понял, что унесли кумира отсюда старики Ор и Ратай и что схоронили они его неподалеку, ибо не по силам им было перенести на край света тяжелого бога.Тайну надо было раскрыть: волхв еще не понимал, зачем ему это нужно, но какая-то сила повела его в лес.Направились к священному дубу; по пути Всеслав рассказал мальчику о происшествии в веси, объяснил, что они идут разыскивать кумира и стариков. Сирота молчаливо выслушал, но, когда пришли на поляну, отошел в сторону и, склонившись к земле, закружил среди высокой травы.Никаких следов Рода тут не было, и с каждым шагом Всеслав сознавал, что отыскать тайник, сделанный Ором и Ратаем, не сможет никто. Они прожили тут всю жизнь, ведали каждую тропку и могли укрыть и укрыться бесследно. Но вдруг мелькнула мысль — они ведь просили у него отраву. И если все другие живы, то нужна она была им самим.Волхв кликнул Славу, и почти бегом они помчались к кладбищу.Соловей догадался верно — в черном мраке кладбища лежали мертвые старики. Бессильный свет едва пробивался в погребальницу, освещая установленные здесь глиняные урны.Сколько веков жила вятичская весь, сколько людей рождалось тут, чтобы рубить и выжигать лес, засевать пал и собирать урожай! Все дни трудились русичи на своих рольях и потом благодарили Солнце, Весну, Небо; нетерпеливо ждали поворота Зимы к Лету — и торжествовали.В полюдье на погост место остановки возле весей князя или его людей во время сбора даней

приходили слуги князя, и им отдавали многое из добытого тяжкой работой. Вои уплывали к своим гридням, а смерды, дождавшись прилета первого жаворонка, начинали новый год.А когда кто-либо умирал, пепел его укладывали вот в такую урну-избушку, приносили и ставили рядом с урной отца, деда, прадеда — и кто сегодня помнил всех лежащих в кургане? Чтили не пепел, а душу-навью, не забывавшую весь.Костер уносил на небо всех; лишь эти двое лежали сейчас перед волхвом, протянув друг к другу руки со скрюченными пальцами.Всеслав подошел к убившим себя старикам, склонился над ними и только теперь увидел на тощих шеях темные бугры; всмотревшись, он понял, что это следы от укусов гадюк, и стал озираться. Но змеи если и не покинули еще кладбище, то спрятались между урнами.Волхв рассердился: Ор и Ратай погибли мучительной смертью потому, что он не дал им отравы, и он опять оказался виновным.— Иди сюда, — резко повернулся Всеслав к входу, — вынесем их, зверье тут сгрызет, сжечь надо!Когда они перетаскивали наружу покойников, Соловей недоуменно поглядывал на мальчика: тот делал все уверенно и спокойно, как человек, все повидавший на своем коротком веку.На свету лица стариков потемнели, но были по-прежнему спокойны, будто смерть для них оказалась такой же привычной, как и сон.Всадники возникли неожиданно и бесшумно; обернувшись на надоедливого слепня, волхв увидел среди деревьев людей. Первым слез с коня Кулик. Он подошел ближе, строго оглядел мертвецов, потом повернулся к Всеславу.— Они умерли?— Да, дали гадюкам укусить кровяные жилы на горле.— Почему они так сделали?— Не знаю.— А думаешь что?— Думаю, они спрятали Рода и потом убили себя.Кулик быстро перевел разговор другим византийца, видимо, не все понимали по-русски. Византийцы тихо зашептались; волхв сперва внимательно глядел на незнакомых иноземцев, но вдруг увидел позади них Опенка. Тот с жесткой ухмылкой смотрел на Соловья.— Ты смерд? — снова начал допрос попин.Всеслав обнял за плечи сироту, прижал к себе, потом повернул голову от Переемщика к Кулику.— Нет, не смерд — изгой! Родился в Липовой Гриве, но ее сожгли враги; я скитался.— Да волхв он! — выкрикнул Опенок.— Я знаю травы, лечу людей, но я не волхв… Волхованием никогда не занимался. Но Род — м ой бог!— Ваши боги суть бесы! — спокойно возразил попин. — Истинный бог один— Иисус Христос.Всеслав промолчал, а Кулик, внимательно оглядевшись вокруг, снова уставился на Соловья.— Куда же они девали Рода?— Я искал, но не нашел. Зарыли где-нибудь.— Там нет? — указал византиец на курган.— Нет, только урны.— Зачем же они зарыли идола?— Боялись, что вы изрубите его!Попин снова пересказал разговор.— Ты еще будешь искать своего… их Рода? — показал на трупы Кулик.— Нет, — твердо ответил Всеслав. — Бога теперь никто не найдет. Потом, когда-нибудь…— Но если наткнешься на него ты, должен нам сказать, запомни!Греки, отроки и Опенок уехали, а волхв и мальчик стали собирать дрова для костра. Пока они втащили наверх стариков, пока огонь разгорелся, наступил вечер. Справа от костра из-за леса выплыла холодная луна, но свет ее поблек от погребального пламени.Огонь гудел и трещал, внутри костра виднелись черные ребра сучьев и веток. Когда загорелись Ор и Ратай, пламя рванулось к небу и стало превращаться в темный дым.
Глубокой ночью волхв и мальчик возвращались в избу. Всеслав, собиравший пепел стариков, обжег руку и все дул на нее, успокаивая боль.Чайки на острове спали и сердито завозились, закурлыкали, когда люди проходили возле их гнезд.Потом мальчик почти неслышно плыл по реке, а Всеслав шагал по дну и прямо перед глазами видел отражающиеся в Клязьме звезды, луку и думал, что сейчас там летят священные души гудошника Ора и пахаря Ратая, сберегших для будущих русичей великого русского бога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49