Второй старик тоже увидел ее, бросил весла и ничком ткнулся в кучу мокрых снастей.
– Помилуй нас, Посейдон, хозяин морей и хлябей! – просительно, со страхом взвыл он.
Очередным валом голову подбросило к лодке, ударило о борт, и она, освещенная луной, начала проваливаться в черную глубь. Старик видел вокруг нее медленное шевеление белых волос, стайку кефали и тусклый серпик в ухе.
– Это человек! – крикнул он. – Серьга в ухе!
Второй старик подхватился с сетей, глянул за борт и плюхнулся на сиденье.
– Бросай снасть! – простонал он, ударяя веслами.
Старший, совершенно лысый, но еще крепкий старик, повернул к нему черное от загара лицо, все в светлых брызгах.
– Человек заплыл в сеть, – проговорил он, сдерживая дрожь в голосе и подергивая конец снасти. – Видишь? Вставай и помоги.
Творя заклинания и обмирая, братья подняли сеть, а с ней и мастера. С трудом перевалили большое тело через борт лодки, при этом порядком зачерпнули воды от подступившего вала. Передохнули, сели вдвоем за греби и заторопились к острову. Плоскодонку покачивало, тело мастера валяло со стороны на сторону. Он застонал. Со стоном его вырвало водой. Это и вернуло к жизни. Когда лодка приткнулась в затишье к берегу, Лог уже силился приподняться. Уверовав окончательно, что выловили они не какое-нибудь чудовище, а человека, по виду иноземного купца с потонувшего судна, старики повеселели. Дружно выволокли мастера на берег и, разъезжаясь ногами на смоченных дождем валунах, снесли его в свой рыбачий шалаш, напоили крутым кипятком.
Лог пришел в себя, Намолчавшиеся наедине с морем старики были словоохотливы, а слушатель внимательным и благодарным. Так он узнал, что братья промышляют рыбу на мелководье, солят ее, сушат, и этого хватает на продажу, чтобы на вырученные деньги пережить зимние месяцы. В холодное время не рыбачат, да и добыча бывает скудной. Завтра они отправляются к следующему островку. Надо успеть до осенних штормов обловить все прибрежные мели. Это их участки.
По рассказу стариков Лог предположил, что попал он все же туда, куда хотел, а именно – на Белый остров. Чтобы быть уверенным, спросил об этом.
– Белым зовется, – подтвердил старший рыбак. – Вот спадет темень, увидишь. В том конце острова скала есть светлая. Вот по ней и прозвали. С моря смотришь – голова утячья из воды торчит: клюв на зеркало положила, а над клювом набалдашник сияет. Мы-то на самом кончике клюва шалаш держим из-за рыбы. Тут она все крутится, на мели, а там приглубло.
– А скала, набалдашник-то, прямо вниз обрывается, и дна не видать, – вставил второй рыбак. – Да и не плаваем мы туда и не ходим. Ну его! – Он махнул рукой, виновато посмотрел на старшего, будто ненароком проговорился, открыл незнакомому одним им известную тайну.
– Что не ходите-то? – живо спросил Лог. Он уже подумал, не нашли ли старики мастерскую Сосандра. Где ей быть, как не в скалах.
– Не все там ладно, вот что! – старший раскрылил руки, хлопнул по коленкам. – Огонек по ночам блуждает, а тут, кроме нас, никого. Кто ходит? Что за огонек?
Старик посопел нависшим над губой носом, покрутил отблескивающим от костра коричневым черепом. Сцепив натруженные руки, все в путанице бугристых вен, строго уставился на жаркие уголья.
– Известно, кто, – помолчав, заговорил он. – Душа бродит, оболочку свою усопшую отыскивает. Нельзя ей так-то вот, без ничего, к праотцам являться.
– И все молчком, все тишко-о-ом! – пропел второй рыбак.
– А чего ей в темени-то шуметь? – продолжал старший. – Хоть она ничего из себя, туман вроде бы, а все одно – робеет ночью. Да как не робеть?.. Вот уж с солнышком испарится, улетит ввысь да чайкой перекинется, тогда небось выкричится.
Лог окончательно утвердился в мысли, что старики ненароком видели Сосандра. Рыбаки замолчали, но, казалось, и молча они продолжали свой разговор, который, по всему было видно, возник у них не сегодня, он давний, на сто ладов переговоренный в ненастные, безработные дни, а сейчас вели его исключительно для гостя.
– Вернетесь в Ольвию, найдите человека по имени Астидамант, – попросил Лог. – Он друг мне и знает, куда я направился. Надвратником служит. Передайте, на месте я, добрался.
Старики понимающе закивали.
– Знаем Астидаманта, – выщербленным ртом улыбнулся старший. – Веселый и справедливый страж… А как прикажет гость? Поведать ли другу о печальном?
– Поведайте, – Лог сконфуженно наморщил нос. – Мол, упал с корабля в море, а вы сетью выловили вместо рыбины и на продажу привезли. Пусть проверит – не протух ли товар.
– Ты тоже веселый. Это от страха минувшего, – заключил старик. – Другие, бывает, хохочут не переставая. Это худо. Значит, душа уже в чайку перекинулась и выход ищет, да найти не может. Умирают такие. Ты – ничего, жить будешь.
– Выходит, надо отец. – Мастер помрачнел. Вновь ему представилась ночь, волны, мачты корабля, уходящего в темень, и недосягаемый огонек маяка.
– Тебе бы крепко все это заспать, – сказал старик. – Молодому сон на все случаи лекарь.
– Я видел маяк, когда плыл к острову. Где он?
– А на срединном островке. Между Белым и тем, где храм Посейдона, – ответил рыбак. – От нас он в пятьсот стадий. Ты уплыл в сторону.
– В Ольвии я найду вас и отблагодарю, – тихо пообещал мастер.
– Ну что ж, люди мы бедные, – просто согласился рыбак. – Как угодно господину. Вот тут ложись, а мы огонек поддерживать будем. Сети переберем, починим, а там и спать некогда.
Он взбил постель – слой высушенной морской травы, сверху застлал рядном. Лог вытянулся на ней и сразу поплыл куда-то, закачался. И пока сон борол его, он все еще, будто сквозь стену, слышал стариковское бормотанье:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81