Я вам что – торговец марихуаной? Кто ваш непосредственный начальник?Я молча смотрел, как он беснуется. Он ревел еще несколько минут, гремя тростью и меряя шагами кабинет. Седые нейлоновые патлы развевались. Стул, мешавший ему ходить, он отшвырнул.– В конце концов, я знаком с комиссаром Плугаржем! Лично! Я пожалуюсь ему сегодня же! Это невиданное хамство! Допрос в принудительном порядке! Я подам на вас в суд! Это диффамация! На глазах у моих подчиненных! Два полицейских кастрата! Едва не в наручниках! Вы сошли с ума! Я что арестован?!Он обрушил трость на мой стол, и я сказал:– Сейчас я выпишу ордер на арест. Тогда у вас, по крайней мере, отберут эту палку.– Послушайте, – сказал он, сваливаясь на стул и слегка понижая тон. Я понимаю, что в большом коллективе может случиться всякое. Народ разный. Вы могли поговорить со мной на эти темы, зайдя ко мне в любое время. Хорошо, я мог бы даже посетить вас здесь и дать вам любые показания. Мало того, я с удовольствием помог бы вам провести следствие, так как первый заинтересован в том, чтобы в фирме работали только честные, ни в чем не замешанные люди. Это подрывает авторитет, это антиреклама… Но я даже не знаю, в чем дело! Эти два идиота сами не знают, о чем меня хотят расспросить! Они ведут себя так, будто меня арестовывают по подозрению! В чем?!– Большой коллектив, говорите? Не такой он у вас и большой, – заявил я. – Почему, кстати? – Меня действительно, во время подготовки к визиту продюсера, удивила малая численность постоянного персонала. – Для такой кинофирмы… – Я сделал выразительную паузу и вдруг увидел, что ему не понравился вопрос.Он молча смотрел на меня. Потом тихо, но с легким взрыкиванием спросил:– Это все, что вас интересует?– После того, как вы ответите на этот вопрос, мы перейдем к другим. Например, почему вы подали вдруг заявку на такое немыслимое количество статистов для участия в вашей предстоящей ленте о днях Большого путча. По-моему, в самом путче участников было чуть поменьше…После этого вопроса, как я заметил, с него сошел почти весь гонор, и я с удовлетворением отнес это на счет качества моей подготовки к разговору. Главное – показать собеседнику свою осведомленность. При этом не дать ему сразу понять, о чем же главном пойдет беседа. Иногда даже требуется так вести разговор, чтобы допрашиваемый остался вообще в полном неведении о его основном смысле и даже так и не вспомнил бы потом главного вопроса… Мне же надо было незаметно подвести К. П. к моменту, когда бы моя козырная карта могла его полностью деморализовать.К. П. долго и путано объяснял, что предстоящий фильм – совершенно особый, что в организации съемок… гм… наступила определенная заминка, что зритель ждет от этого фильма особой… гм… достоверности, так как пожилые люди сами пережили эти… гм… прискорбные события и, так сказать, почувствуют малейшую фальшь… что предполагается фильм сделать… гм… как бы фрагментарным, состоящим из множества эпизодов, не связанных друг с другом сюжетно, что это… гм… не фильм о любви, где достаточно двух или, вернее, трех актеров, что объем подобной продукции, с малым числом актеров, резко упал…– Что ж, – сказал я, – успехов вам в освоении нового жанра. Кто же автор сценария? Аугусто Арренио Мендес? – К. П. молчал, безумно таращась на меня, и я, насладившись паузой, продолжил: – Но меня интересует еще и другое. Например, каков годовой объем подобной вашей продукции? – И бросил на стол пару видеокассет.– Что это? – спросил он с паузой, но высокомерно. И тогда я решил, что пришла пора дать ему под дых – фигурально выражаясь, конечно. Это был не Умберто, но именно этому кинобоссу, вдохновителю виденной мною гадости, я бы с удовольствием съездил по зубам.Под дых я ему врезал и увидел, что в нем что-то дрогнуло. Он был совершенно не готов к такому разговору и совершенно искренне, по-видимому, полагал, что вызвали его по поводу поимки какого-нибудь мелкого мошенника вроде того же Умберто. Этот момент растерянности надо было использовать, потому что, слегка придя в себя, он бы понял, что улик-то у меня маловато.– Как видите, я вполне мог бы выписать ордер на арест, а не на допрос, – сказал я. – Однако у меня к вам пока – заметьте, пока – только вопросы. И вот еще один из них…Он ждал.– Вами заслан или подкуплен сотрудник ИАВ. Как его имя?Похоже, шок у К. П. продолжался.– Какой… – пробормотал он, – какой… Иов? Это что, из Библии?– Бросьте валять дурака, – сказал я грубо. – Имя?– Как странно… – продолжал бормотать продюсер, выворачивая шею из полураспущенного ворота дорогой французской рубашки. – ИАВ… Иов… Ну хорошо… Ну – Ользевский… – Он пожал плечами, и жест был одновременно демонстративный и какой-то в то же время вопросительный.– Как он был заслан?– Никто его не засылал, это работник ИАВ…К. П., похоже, приходил в себя.– Сколько вы ему предложили?Продюсер хмыкнул.– Полмиллиона.– И он согласился?– Да, и он согласился.Момент растерянности проходил. К. П. наливался черной кровью.– Это не повод, – заявил он, – чтобы приводить меня сюда под конвоем. И шантажировать! К этому, – он показал на видеокассеты, – я не имею ни малейшего отношения. Да, я знаю, что это такое, но вам пришлось бы крепко поработать, чтобы это доказать! Так-то вот! Возможно, что это действительно делается на нашей фирме, но ваши инсинуации в мой адрес совершенно безосновательны! Сегодня же пожалуюсь комиссару Плугаржу, сообщил он.– А подкуп Ользевского?– Послушайте! – сказал он с презрением. – Вашего ли это ума дело? Бросьте, инспектор, бросьте… К тому же никакой это не подкуп. Оформлено частное трудовое соглашение… Возможно, оно не совсем законно, но отнюдь не с нашей стороны, мы могли этого не знать…Странно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41