– Присаживайтесь… Чего стоя разговаривать-то?Я одеревенело шагнул к дивану и сел.– Ну? – подтолкнул он меня.И я все ему рассказал. * * * Бреясь, я угрюмо вглядывался в свое изображение и размышлял, может ли отражающийся в зеркале субъект считать свое первое инспекторское дело успешно завершенным, если за незаконное нахождение на спецтерритории и особо – за незаконный пронос огнестрельного оружия с использованием служебного положения и приобщенных вещественных доказательств инспектору Сбитневу объявлено предупреждение о неполном служебном соответствии. И негатив этим не заканчивался, ему, инспектору Сбитневу, придется еще соорудить новое, шестое по счету и наиболее полное по объему объяснение произведенных им, инспектором Сбитневым, действий на заключительной стадии расследования дела о пропаже книги «Десант из прошлого». На этот раз – для специальной подкомиссии под тем же названием, созданной при ООН и занимающейся сейчас, не спеша и обстоятельно, выяснением всех подробностей и деталей неудавшегося побега в прошлое группы Гонсалеса.С другой стороны, мог ли субъект с намыленной физиономией (в прямом смысле) и намыленной шеей (в переносном) считать свое первое дело проваленным, если именно по итогам его сумбурной – и это придется отметить! – деятельности он получил первую в своей жизни международную награду и, как этот ни странно, некоторую известность в прессе и на телевидении? Впрочем, с известностью дело двоякое, однако награда есть награда, вручал ее сам Генеральный секретарь ООН, и пусть среди всех награжденных участников операции «Контрпутч» его медаль была самой скромной, все-таки это медаль.Так успех или провал?…Константин Гриднев уже ушел в прошлое – на этот раз по-настоящему, попав в новую, «свою» вселенную, – ушел, воспользовавшись утвержденным правом использовать первый же запуск после своего выхода из фантомата. Отсрочив этим запуск Костаса Георгиадиса, он дал возможность проверить версию внедрения Гонсалеса в отряд темпонавтов. Георгиадис оказался вне подозрений. Гонсалеса нашли. Но – без инспектора Сбитнева.Успех или провал?Библиотекарь ИАВ Танечка, сыгравшая решающую роль в опознании Гонсалеса, согласилась на пробный брак с инспектором Сбитневым – из жалости?Психоник Марк Ользевский, приговоренный к трем месяцам заключения, попросил свидания со Сбитневым, извинился перед ним за то, что посчитал его полицейской сукой, но тут же наговорил множество других гадких вещей и напоследок заявил, что желал бы более никогда не видеться со своим бывшим сокурсником. Из зависти?Ассистент режиссера К. П. Умберто Лаччини, бывший распространитель наркотиков, продолжает называть Сбитнева шефом. Из уважения?Коллеги по работе похлопывают Сбитнева по плечу, называют молодцом, но тут же призывают держаться, не падать духом. Из дружеского участия?Шеф, вылив ушат презрения и активно поддержавший решение о вынесении предупреждения о неполном служебном соответствии, поручил новое, достаточно сложное и интересное дело, хотя и традиционное, если сравнивать его с «Десантом из прошлого». Из доверия? Или из желания окончательно потопить Сбитнева?При акте утопления, мрачно думал я, добривая подбородок, ооновская медаль на шее послужит камнем.Одним словом, размышления были непростыми, настроение тоже. Кроме всего прочего, меня весьма и весьма волновал, предстоящий пробный брак. Первый в моей жизни, между прочим.…Я писал экспликацию, готовясь к началу нового дела, когда позвонили снизу: встречи со мной добивался профессор Л. Г. Компотов.И он вошел: худой, длинный, с грушевидной головой, вставной челюстью, вошел вместе со своей занудностью и профессорской тупостью. Я не знал, право, чего ожидать от этого визита.– Вы помните, как, отъезжая от моего дома – весьма поспешно, должен я заметить! – вы произнесли два слова в мой адрес, и достаточно громко, чтобы я мог их расслышать? – вопросил меня профессор.– Помню, – признался я угрюмо. Что ж он теперь, подумал я, вызовет меня на дуэль, как было принято в прошлом веке? Впрочем, это было принято, кажется, не в прошлом, а в позапрошлом веке. В прошлом, кажется, в основном писали доносы. Ну, тогда подаст на меня жалобу. Или потребует официальных извинений. Жалко, что ли? Официально извинюсь.– Разрешите в связи с этим принести вам огромную благодарность. Спасибо! – продолжал профессор Компотов и приятно улыбнулся, жутко скривив лицо.– Пожалуйста, – ответил я механически и тут же пришел в изумление: Компотов шутит!Однако нет, он не шутил! Он раскрыл изящный портфельчик, вытащил оттуда тощую брошюрку без обложки, отвинтил колпачок дорогой авторучки и в один присест, не отрывая пера от бумаги, вывел: «Многоуважаемому инспектору Интерпола Юрию Сбитневу – с благодарностью за полученный от него толчок к размышлениям, приведшим к написанию этой небольшой статьи. Проф. Д. Г. Компотов».Он торжественно вручил мне эту брошюрку, он пожал мне руку, он весь сиял и светился. А я полностью был сбит с толку, и заголовок статьи – это был, оказывается, отдельный оттиск статьи профессора в свежем выпуске «Филологического вестника», – заголовок нисколько не прояснил странной ситуации. Вот он был какой, заголовок: «К вопросу о семантике одного из эвфемизмов в словаре языка Н. В. Гоголя».– Леонард Гаврилович, – сказал я наконец, – вы извините меня, пожалуйста, за тот раз, так получилось – не сдержался… – Профессор внимательно слушал. – Преступная среда, воровской жаргон, – бормотал я сам не зная что.– Голубчик вы мой, вам не за что извиняться: извиниться должен я, так как не поставил вас соавтором данной статьи, каковым, в определенной степени, вы имеете право себя называть!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41