Пение расстроилось и оборва
лось. Стал слышен хрустящий шаг несметной толпы по мерзлой мостовой.
Доброжелатели сообщали инициаторам шествия, что демонстрантов впереди
подстерегают казаки. О готовящейся засаде телефонировали в близлежащу
ю аптеку.
Ч Так что же, Ч говорили распорядители. Ч Тогда главное Ч хладнокров
ие и не теряться. Надо немедленно занять первое общественное здание, как
ое попадется по дороге, объявить людям о грозящей опасности и расходитьс
я поодиночке.
Заспорили, куда будет лучше всего. Одни предлагали в Общество купеческих
приказчиков, другие в Высшее техническое, третьи в Училище иностранных
корреспондентов.
Во время этого спора впереди показался угол казенного здания. В нем тоже
помещалось учебное заведение, годившееся в качестве прибежища ничуть н
е хуже перечисленных.
Когда идущие поравнялись с ним, вожаки поднялись на полукруглую площадк
у и знаками остановили голову процессии.
Многостворчатые двери входа открылись, и шествие в полном составе, шуба
за шубой и шапка за шапкой стало вливаться в вестибюль школы и поднимать
ся по её парадной лестнице.
Ч В актовый зал, в актовый зал! Ч кричали сзади единичные голоса, но толп
а продолжала валить дальше, разбредаясь в глубине по отдельным коридора
м и классам.
Когда публику все же удалось вернуть, и все расселись на стульях, руковод
ители несколько раз пытались объявить собранию о расставленной вперед
и ловушке, но их никто не слушал.
Остановка и переход в закрытое помещение были поняты как приглашение на
импровизированный митинг, который тут же и начался.
Людям после долгого шагания с пением хотелось посидеть немного молча, и
чтобы теперь кто-нибудь другой отдувался за них и драл свою глотку. По сра
внению с главным удовольствием отдыха безразличны были ничтожные разн
огласия говоривших, почти во всем солидарных друг с другом.
Поэтому наибольший успех выпал на долю наихудшего оратора, не утомлявше
го слушателей необходимостью следить за ним.
Каждое его слово сопровождалось ревом сочувствия. Никто не жалел, что ег
о речь заглушается шумом одобрения. С ним торопились согласиться из нете
рпения, кричали «позор», составляли телеграмму протеста и вдруг, наскучи
в однообразием его голоса, поднялись как один и, совершенно забыв про ора
тора, шапка за шапкой и ряд за рядом толпой спустились по лестнице и высып
али на улицу. Шествие продолжалось.
Пока митинговали, на улице повалил снег. Мостовые побелели.
Снег валил все гуще.
Когда налетели драгуны, этого в первую минуту не подозревали в задних ря
дах. Вдруг спереди прокатился нарастающий гул, как когда толпою кричат «
ура». Крики «караул», «убили» и множество других слились во что-то неразл
ичимое. Почти в ту же минуту на волне этих звуков по тесному проходу, образ
овавшемуся в шарахнувшейся толпе, стремительно и бесшумно пронеслись л
ошадиные морды и гривы и машущие шашками всадники.
Полувзвод проскакал, повернул, перестроился и врезался сзади в хвост шес
твия. Началось избиение.
Спустя несколько минут улица была почти пуста. Люди разбегались по переу
лкам. Снег шел реже. Вечер был сух, как рисунок углем. Вдруг садящееся где-т
о за домами солнце стало из-за угла словно пальцем тыкать во все красное н
а улице: в красноверхие шапки драгун, в полотнище упавшего красного флаг
а, в следы крови, протянувшиеся по снегу красненькими ниточками и точкам
и.
По краю мостовой полз, притягиваясь на руках, стонущий человек с раскрое
нным черепом. Снизу шагом в ряд ехало несколько конных. Они возвращались
с конца улицы, куда их завлекло преследование. Почти под ногами у них мета
лась Марфа Гавриловна в сбившемся на затылок платке и не своим голосом к
ричала на всю улицу: «Паша! Патуля!»
Он все время шел с ней и забавлял ее, с большим искусством изображая после
днего оратора, и вдруг пропал в суматохе, когда наскочили драгуны.
В переделке Марфа Гавриловна сама получила по спине нагайкой, и хотя её п
лотно подбитый ватою шушун не дал ей почувствовать удара, она выругалась
и погрозила кулаком удалявшейся кавалерии, возмущенная тем, как это ее, с
таруху, осмелились при всем честном народе вытянуть плеткой.
Марфа Гавриловна бросала взволнованные взгляды по обе стороны мостово
й. Вдруг она по счастью увидала мальчика на противоположном тротуаре. Та
м в углублении между колониальной лавкой и выступом каменного особняка
толпилась кучка случайных ротозеев.
Туда загнал их крупом и боками своей лошади драгун, въехавший верхом на т
ротуар. Его забавлял их ужас, и, загородив им выход, он производил перед их
носом манежные вольты и пируэты, пятил лошадь задом и медленно, как в цирк
е, подымал её на дыбы. Вдруг впереди он увидел шагом возвращающихся товар
ищей, дал лошади шпоры и в два-три прыжка занял место в их ряду.
Народ, сжатый в закоулке, рассеялся. Паша, раньше боявшийся подать голос, к
инулся к бабушке.
Они шли домой. Марфа Гавриловна все время ворчала:
Ч Смертоубийцы проклятые, окаянные душегубы! Людям радость, царь волю д
ал, а эти не утерпят. Все бы им испакостить, всякое слово вывернуть наизнан
ку.
Она была зла на драгун, на весь свет кругом и в эту минуту даже на родного с
ына. В моменты запальчивости ей казалось, что все происходящее сейчас, эт
о всё штуки Купринькиных путаников, которых она звала промахами и мудроф
елями.
Ч Злые аспиды! Что им, оглашенным, надо? Никакого понятия!
Только бы лаяться да вздорить. А этот, речистый, как ты его, Пашенька?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30