Сделав две
затяжки, он бросил сигарету в унитаз и кинулся к столу. У него родился
текст, который в первый момент показался ему решением:
PARLIAMENT - THE UNABA
Но сразу же он вспомнил, что слоган должен быть на русском. После
долгих мучений он записал:
ЧТО ДЕНЬ ГРЯДУЩИЙ НАМ ГОТОВИТ? ПАРЛАМЕНТ. НЕЯВА
Поняв, что это некачественная калька со слова uncola, он почти было
сдался. И вдруг его осенило. Курсовая по истории, которую он писал в
Литинституте, называлась "Краткий очерк истории парламентаризма в
России". Он уже ничего из нее не помнил, но был совершенно уверен, что в
ней хватит материала на три концепции, не то что на одну. Приплясывая от
возбуждения, он направился по коридору ко встроенному шкафу, где
хранились его старые бумаги.
Через полчаса поисков стало ясно, что курсовой он не найдет. Но
было уже как-то не до нее - разбирая скопившиеся в стенном шкафу залежи,
он нашел на антресольной полке несколько объектов, хранившихся там еще
со школьных времен: изуродованный ударами туристского топорика бюст
Ленина (Татарский вспомнил, что после экзекуции сам спрятал его в
труднодоступном месте, опасаясь возмездия), тетрадь по обществоведению,
заполненная рисунками танков и атомных взрывов, и несколько старых книг.
Все это переполнило его такой безысходной ностальгией, что
работодатель Путин вызвал в нем отвращение и ненависть, после чего
подвергся полному вытеснению из сознания вместе со своим "Парламентом".
Найденные книги, как Татарский с нежностью вспомнил, были отобраны
из макулатуры, которую их посылали собирать после уроков. Среди них были
томик изданного в шестидесятые годы левого французского
экзистенциалиста, прекрасно оформленный сборник статей по теоретической
физике "Бесконечность и Вселенная" и папка-скоросшиватель с крупной
надписью "Тихамат" на корешке.
Книгу "Бесконечность и Вселенная" Татарский помнил, а папку нет.
Раскрыв ее, он прочел на первой странице:

ТИХАМАТ-2
Море земное.
Хронологические таблицы и примечания.

Бумаги, подшитые в папку, явно относились к предкомпьютерной эре.
Татарский помнил кучу самизда товских книг, которые ходили именно в
таком формате - две уменьшенные вдвое машинописные страницы,
откопированные на один лист. У него в руках было, судя по всему,
приложение к диссертации по истории древнего мира. Татарский начал
что-то вспоминать: кажется, в детстве он даже не открывал эту папку, а
понял слово "Тихамат" как некую разновидность сопромата пополам с
истматом, настоянную на народной мудрости насчет того, что тише едешь -
дальше будешь. А взял он этот труд исключительно из-за красивого
скоросшивателя, после чего просто забыл про него.
Оказалось, однако, что "Тихамат" - то ли имя древнего божества, то
ли название океана, то ли все это вместе. Татарский понял из сноски, что
слово можно было примерно перевести на русский как "Хаос".
Большую часть места в папке занимали "таблицы царей". Они были
довольно однообразны - в них перечислялись труднопроизносимые имена с
римскими цифрами и сообщалось, кто и когда выступил в поход, заложил
стену, взял город и так далее. В нескольких местах сравнивались разные
источники, и из этого сравнения делался вывод, что несколько событий,
вошедших в историю как последовательные, были на самом деле одним и тем
же происшествием, так поразившим современников и потомков, что его эхо
раздвоилось и растроилось, а потом каждое из них зажило своей жизнью.
Автору это открытие, как следовало из его торжествующе-извиняющегося
тона, явно представлялось революционным и даже иконоборческим, что
заставило Татарского лишний раз задуматься о тщете всех человеческих
трудов. Никакого потрясения оттого, что Ашуретилшамерситубаллисту II
оказался на самом деле Небухаданаззером III, он не испытал - неведомый
историк со своим пафосом по этому поводу был немного смешон. Цари тоже
были смешны: про них даже не было толком известно, люди они или ошибки
переписчика глиняных табличек, и след от них остался только на этих
самых табличках. Татарский, во всяком случае, никогда раньше про них не
слышал; слово "Небухаданаззер" показалось ему отличным определением
человека, который страдает без опохмелки.
Вслед за хронологическими таблицами шли статьипримечания к
неизвестному тексту - в папке было много вклеенных фотографий каких-то
древностей. Вторая или третья по счету статья, на которую наткнулся
Татарский, была озаглавлена:
ВАВИЛОН: ТРИ ХАЛДЕЙСКИЕ ЗАГАДКИ
Сквозь букву "О" в слове "Вавилон" проступала замазанная "Е" - это
была просто исправленная опечатка, но Татарский при виде ее пришел в
волнение. Данное при рождении и отвергнутое при совершеннолетии имя
настигло его в тот момент, когда он совершенно забыл о той роли,
которую, как он рассказывал друзьям в детстве, должны были сыграть в его
судьбе тайные доктрины Вавилона.
Под заголовком был снимок оттиска печати - решетчатая дверь на
вершине то ли горы, то ли ступенчатой пирамиды, возле которой стоял
бородатый человек в юбке, с чем-то вроде пледа, перекинутого через
плечо. Татарскому показалось, что человек держит за тонкие косы две
отрубленных головы. Но у одной головы не было черт лица, а вторая весело
улыбалась. Татарский прочел надпись под рисунком: "Халдей с маской и
зеркалом на зиккурате".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88