- С тобой не соскучишься.
- Вот и ладненько. Тогда я тебе...
- Ты зачем меня убить хотел?
- Я? Тебя? Убить? - удивление Герострата казалось неподдельным. - Да
ты что? Окстись! Ты ж мой корешок, партнер
любимый по играм: как я тебя могу убить?
- Хочешь сказать, что Юра Арутюнов действовал по собственной
инициативе?
- Юра? Арутюнов? Помню такого. Но, Боря, вот клянусь
тебе как на духу, я с ним не поддерживал связи поди уж больше
трех месяцев. Ты что и до него добрался?
- Добрался. И он меня едва не искалечил.
- Я тебе, конечно, соболезную, но заверяю с полной серьезностью:
я здесь, Боря, не при чем.
- Я видел его глаза. Он был закодирован, или не знаю, как
это в вашей конторе называется...
- А-а, понимаю-понимаю, - Герострат приумолк. - Видишь ли,
дорогой мой, не все так просто с этой самой "кодировкой".
Процесс сложный, тонкий, бывают сбои. Вполне может оказаться,
что включение прошло спонтанно. Или он мог где услышать ключевое
словосочетание. Сам понимаешь, сбой он и в Африке сбой.
Так что моей вины здесь нет. В некотором роде, несчастный случай
на производстве. Хотя если желаешь, сынок, я могу перед
тобой извиниться. Чтоб не сильно ты расстраивался. Все-таки
за качество кодирования и я должен какую-то нести ответственность.
Желаешь?
И представьте, я ему поверил.
А почему я должен был ему не верить? В конце концов,
убить меня он мог бы более простым способом, да и дурацкая
партия в шахматы при этом теряла всякий смысл. Даже тот извращенный
смысл, который придавал ей Герострат.
Ладно, Арутюнов - сбой. А топтуны?
- Лучше объясни, зачем ты топтунов убрал?
- Кого-кого?
- Ну тех двоих следопытов, что уже второй день вокруг
меня околачиваются.
- Знаешь, Боря, мне кажется, ты принимаешь меня за кого-то
другого. Я же добродушный лысоватый старичок: мухи без нужды
не обижу. А ты такие дела мне приписываешь. Арутюнова на
тебя натравил, каких-то следопытов - я их в глаза не видел - шлепнули - снова
Герострат виноват. Я же не маньяк-убийца,
Боренька, я и обидеться могу. Или, может, в суд на тебя подам.
За клевету.
- Подай-подай. Кроме тебя замочить их было некому.
- Борька, хоть ты и мой корешок, но скажу тебе откровенно:
большего нахала я в жизни своей не встречал. Мало ли
шантрапы какой по городу нашему любимому сегодня бегает. Такие
и убить, и изнасиловать, и еще чего похуже... Им это раз
плюнуть. Без повода, заметь, из спортивного чисто интереса.
Что же мне, к примеру, приписывать тебе каждое убийство из
тех, что в "Криминальном канале" освещают? Так, знаешь, до
чего угодно договориться можно.
- Не вешай мне лапшу. Таких совпадений не бывает.
- Что ты называешь совпадением?
- Эти двое появились у меня за спиной после твоего первого
звонка. Вторые сутки они шлялись за мной, как привязанные.
И убирают их не в какой-нибудь случайный момент времени,
а именно когда Арутюнов пытался убить меня.
- Закручено лихо, - отметил Герострат. - Прямо детектив
какой-то...
Он примолк, а я сразу насторожился. Потому что пауза
эта сказала мне многое. А в частности: Герострат что-то знает
об этом убийстве. И чтобы сделать такой вывод вовсе не нужно
считаться гением дедуктивного метода.
Впрочем, остается на повестке дня по-прежнему неразрешимый
вопрос: какова степень причастности нашего общего антигероя
к устранению топтунов? Минимальная: допущение, предположение,
догадка - или максимальная: непосредственная организация?
По длине паузы не разберешь.
- Даже не знаю, - Герострат как очнулся, но продолжил
достаточно бодро, в своей излюбленной, и до предела раздражающей
меня манере блиц-куража, - даже не знаю, Боря, что
тут сказать. Как тебя, моего недоверчивого, мнительного, подозрительного,
переубедить. Этюд, несомненно, достоин кисти
самого Конан-Дойля, или на худой конец кого-нибудь рангом пониже:
Рекса Стаута, например. Действительно, о каком таком
совпадении может идти речь, когда в радиусе километра вокруг
одного и того же человека в одно и то же время убивают нескольких
людей? Тем более, что эти люди участвуют - косвенно,
правда - в одной большой игре. Таков, должно быть, ход твоих
здравых рассуждений, разрядник мой юношеский?
- Примерно, - согласился я.
- Но подумай, Боренька, если не ты их пришил (я так понял,
ты в тот момент занимался куда более полезным делом), и
не я (я вообще уже неделю из этой комнаты не выходил: могу
поклясться здоровьем своей матушки, земля ей пухом), то значит,
в игре участвует кто-то третий. Какой-то мерзавец стоит
в сторонке и мешает нам честно, по-дружески скоротать денек
за шахматной доской.
- Тогда четвертый.
- Что ты говоришь? Я не понял...
- Четвертый. Третьего представляли следопыты.
- А-а, понимаю. Ты, кстати, Боря, не попросил у них паспорт
показать, вежливенько так, а?
- Делать мне было больше нечего, - солгал я.
- Зря-зря, такие вещи проверять надо. Вдруг они сотрудники
компетентных органов. Возьмут тебя через час по обвинению
в убийстве, как доигрывать будем?
- На Колыме доиграем, - буркнул я.
- Меня это не устраивает, Боренька. Я лояльный, законопослушный
гражданин Российской Федерации. Судимостей не имел.
И налоги плачу исправно. А ты сразу: "Колыма"... Вот и Леночка
твоя говорит, что мне на Колыму нельзя. Верно, Леночка?
Не знаю, специально ли он таким вот образом сумел изменить
направление беседы, но если специально, то проделал
он это очень ловко. Меня опять затрясло, мысли перепутались,
и стало уже вовсе не таким важным, кто убрал комитетчиков:
он или некая третья-четвертая сила, о существовании которой,
впрочем, успел сказать мне бородатый:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56