- У Герострата - моя девушка.
И полковнику этого оказалось достаточно.
- Ясно, - сказал он. - Я вам сочувствую, Борис Анатольевич.
Тяжело пришлось?
- Все, что вы мне рассказали, - быстро вставил я, - без
сомнения, интересно. И познавательно. Я бы с удовольствием
вас еще послушал, но меня поставили в трудное положение. Я
должен разыскать Герострата до полуночи, не позже. Вы в состоянии
мне помочь?
- Я, - Хватов сделал особое ударение на местоимении, - не
смогу вам помочь.
Я едва не взорвался.
Я приготовился заорать на него, затопать ногами, вцепиться
пальцами в отвороты его пиджака, но полковник сделал
рукой предостерегающий жест и сказал так:
- Вот послушайте меня, Борис Анатольевич. Это правда, я
не могу помочь вам ДЕЙСТВИЕМ. Поймите правильно, я уже немолод;
у меня есть семья, двое детей. Служебное положение, наконец.
Всем этим я не могу и не имею права рисковать. Но зато
в моих возможностях помочь вам советом, указать верное направление.
А вот дальше действуйте сами. Как подскажет ваш немалый,
тут трудно переоценить, опыт в этих делах.
Я перевел дух.
- Ну?
- Герострат упорно добивался свободы и не учел, да и не
мог учесть, одну маленькую деталь своей биографии, о которой,
кстати, он ничего не знает, а ему никто не расскажет.
Еще в Центре, где он проходил подготовку, где из него
делали превосходное оружие, Герострату в подсознание наряду
с другими потаенными программами, был установлен модуль необычайной
силы. Модуль контроля. Избавиться от него он не
сумеет: модуль напрямую завязан на нормальное функционирование
центральной нервной системы. Он служит роль поводка; благодаря
ему хозяева Герострата всегда знают о местонахождении
своего подчиненного.
- Каким образом?
- А очень просто. Каждый вечер в девять ноль-ноль Герострат
набирает один и тот же телефонный номер, звонит, называет
свой текущий адрес, получает инструкции в виде ключевых
словосочетаний, но об этом, конечно же, ничего потом не помнит.
Просто. И надежно.
Вот Герострат удрал от нас и думал, что таким образом обставил
заодно и хозяев, избавился от контроля. А когда они снова
замаячили на горизонте, решил, что где-то прокололся, и
следует поступить более хитроумно. На самом же деле он никогда
свободным не был. Все время они держали его на поводке.
Он - марионетка, Борис Анатольевич. Даже в большей степени,
чем вся его Свора.
Это да-а! - подумал я ошеломленно. Сумасшедший узелок.
Как будет, если перефразировать Дюренмата: о контроле контролирующих
за контролерами?
- Тут очень все запутано, но мне известно кое-что еще, - говорил
Хватов. - Информация эта и должна будет помочь вам,
Борис Анатольевич, реализовать свое намерение.
- Какая именно? - спросил я жадно.
- Фактически у Герострата трое хозяев. Это те самые трое,
что в свое время сумели по достоинству оценить разработки
Центра, сумели оценить мощь, которую он способен предоставить
человеку, им распологающему. Все трое - высшие офицеры. Не
ниже генерала-лейтенанта. Один из них, кажется, сейчас в отставке,
остальные продолжают "крепить и множить рубежи", но
не это суть. Я назову вам сейчас, Борис Анатольевич, фамилию
человека, которому Герострат звонит на государственную дачу
раз в сутки ровно в 21.00 по московскому времени и в сомнамбулическом
состоянии докладывает о месте своего нахождения.
Его зовут Проскурин. Генерал-полковник Проскурин. Его дача
расположена под Зеленогорском... Но предупреждаю: там высокий
забор и охрана - пятеро прапорщиков сверхсрочной службы и сколько-о
рядовых. При автоматах. К тому же, адъютанты. В одиночку
будет справиться нелегко.
- Это не проблема, - заявил я, посматривая на часы.
- Время у вас еще есть, не рвитесь, - Хватов поднялся и
протянул мне руку. - Хочу пожелать вам удачи, Борис Анатольевич.
Я ответил на рукопожатие:
- Хочу пожелать того же: удача и вам скоро понадобится,
Игорь Павлович.
Он горько усмехнулся:
- Спасибо. Но надеюсь, что не понадобится...

Глава тридцать шестая
Дачу генерала Проскурина я разыскал быстро.
В запасе у меня было чуть более получаса - вполне достаточный
срок, чтобы успеть провести самую тщательную рекогносцировку.
Забежав домой перед отправкой в Зеленогорск, я соответствующим
образом экипировался: сменил джинсы и куртку на спортивный
костюм, ботинки - на кроссовки, отыскал свои кожаные
перчатки и отцовский морской бинокль. Мама наблюдала за моими
приготовлениями с немым вопросом.
- Есть маленькое дело, - объяснил я ей. - Много времени не
займет. Я потом тебе все расскажу.
- Тебе звонили, спрашивали, - сказала она.
Я остановился:
- Кто?
- Не представились.
- А когда?
- Да днем, часа в три.
Так, это или из милиции по поводу Гуздева, но тогда почему
они не представились? Или генерал Проскурин меня решил прощупать.
Вспомнил наконец, что еще одна пешка участвует в игре.
Но тогда вы опоздали, товарищ генерал. И вы опоздали, и Герострат
ваш опоздал.
Не успеете вы ничего теперь сделать. И плевать мне на ваши
звонки, потому что НЕ УСПЕЕТЕ. Теперь вам остается только
ждать, вот и ждите. Я иду, Борис Орлов!
- Ну если действительно буду нужен, позвонят еще, - сказал
я маме.
Она кивнула, но по глазам ее я понял: она чувствует, что
я недоговариваю, что легкомысленность моя показная, рассчитанная
на нее. Но успокоить маму я сейчас не мог: рассказать полуправду
матери еще хуже, чем соврать или не рассказать ничего
вовсе.
Тайком от нее я переложил пистолет из куртки в спортивную
сумку с самоуничижительной надписью белым на голубом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56