Задумалась и невольно вспомнила его последние слова, а именно: "В стенах дома твое счастье". Не сразу, но постепенно я пришла к выводу, что отец хотел доверить мне свою тайну, указать то место, где он хранил для меня, именно для меня, свои сокровища, хотел, но так и не успел сказать. Догадка постепенно крепла и переросла в уверенность, я с ней сжилась и, естественно, захотела получить свое. На зимние каникулы я отправилась в Тольятти, но заходить к Нине Петровне не стала, опасаясь вызвать ненужные подозрения. Не вводя его в курс своих дел, я отправила к ней Рихарда, якобы затем, чтобы узнать от нее мой адрес, а на самом деле просто хотела разведать обстановку в доме.
Известия он принес малоутешительные. Нина Петровна находится в полном здравии и рассудке. Живут они получше, потому что Виктор хоть и попивает, но сразу после института устроился на хорошую работу. Это мало меня обрадовало, потому как я рассчитывала застать совсем другую картинку. Но делать нечего, нужно было запасаться терпением и ждать. Лезть же на рожон и действовать внаглую мне не хотелось. Мало ли что может получиться. Рихарда я попросила ставить меня в известность при любых переменах, происходящих в этом доме. Так, несолоно хлебавши, я вернулась из своей поездки.
Шли годы, и постепенно мои сокровенные желания отходили на задний план и потихоньку выветривались из памяти. Жизнь текла и утекала, и то, что раньше казалось мне главным, с годами мельчало и превращалось в труху. С Рихардом я по-прежнему поддерживала связь, но теперь в наших телефонных разговорах основная тема проходила как-то вскользь, между прочим.
Подобно разорвавшейся бомбе была его телеграмма, которую я получила в начале этого месяца. Всего два слова: "Время пришло", они заставили меня встрепенуться. Прошлое кулаком молотобойца ударило по моей памяти, и я необыкновенно отчетливо увидела эпизоды прожитой мной жизни. Не за богатством, а больше за своим прошлым отправилась я в Тольятти.
Нина Петровна еще жива и лежит полностью парализованная, сказал мне Рихард на вокзале, но, судя по всему, в ближайшие дни она отдаст Богу душу. Он еще не знал об истинных причинах моего приезда, думал, что я просто претендую на квартиру. В тот день, по случаю моего приезда, мы устроили праздник и, неожиданно вспомнив былое, переспали. Утром я подумала - а что, собственно говоря, человеку надо? Немного счастья и близкого человека рядом. Однако не в моем характере бросать начатое, не доведя его до конца.
Поздним вечером, так, чтобы не попадаться на глаза дежурившим возле нее соседкам, я купила две бутылки водки и отправилась навестить Нину Петровну. Нужна она мне была как прошлогодний ветер. Шла я с единственной целью прозондировать обстановку и поговорить с Виктором, водкой же намеревалась залить ему зенки и основательно обыскать квартиру.
Я знала, что он уже вконец спился. Однако то, что я увидела, превзошло все мои самые смелые ожидания. Дверь мне открыло существо, отдаленно напоминающее человека, а больше похожее на смердящий, извините, мешок дерьма. Заплывшими, мутными и совершенно бессмысленными глазами этот урод смотрел на меня.
"Ну здравствуй, Витя!" - улыбнувшись, приветливо поздоровалась я.
"Здравствуй", - тупо глядя куда-то вбок, хрипло ответил он.
"Ты что же, совсем меня не узнаешь?" - засмеялась я и звякнула водочными бутылками, отчего его физиономия мигом просветлела улыбкой, а глаза прояснились и блеснули тревожной надеждой алкоголика.
"Не узнаю, да какая разница, заходи! - Чуть ли не насильно он затащил меня в коридор, где воняло просто нетерпимо. - Извини, матушка у меня парализованная, - заметив мою реакцию, рассыпался он в извинениях. - Скоро крякнуть должна. Ты в комнату ко мне проходи, там меньше воняет", гостеприимно открыл он загаженную комнату, меблированную только собачьей подстилкой да заваленным объедками столом.
"Ты и впрямь меня так и не узнал?" - спросила я, внутренне радуясь такому убожеству, поскольку это означало, что он пропил всю мебель, а о тайнике даже и не догадывался.
"Не узнаю, - сбрасывая прямо на пол мусор, находящийся на столе, ответил он. - Давай познакомимся по новой. Тебя как зовут?"
"Да Алена же я, твоя сестра. Пришла вот в гости, а у тебя такое творится. Что случилось? Почему в доме хуже, чем в свинарнике?"
"А это не твое собачье дело, - обозлился было он, но вовремя спохватился, ведь водка все еще находилась у меня в сумке. - А ты что же думаешь, наша жизнь сахар? Мать уже год как не работает, парализовало ее. А тут и питание ей надо калорийное, и лекарства дорогие, вот и обнищали на нет. Ты присаживайся, или брезгуешь?"
"Брезгую, - правдиво ответила я, потому как садиться на его вонючую подстилку было выше моих сил. - Неужели у вас не осталось ни единого стула?"
"Есть один, возле матери стоит, сейчас я его принесу".
"Не надо, - остановила я его. - Я сама принесу, а заодно погляжу на мачеху".
От того, что я там увидела, можно было сойти с ума. Обездвиженная старуха с одним только живым глазом лежала на полу в вязкой луже собственных испражнений. В другое время, не будь я связана по рукам и ногам своей задачей, я бы его просто убила. А так мне просто пришлось засучить рукава. Первым делом я вымыла угол комнаты и перетащила туда подстилку этого мерзавца. Потом, как могла, отмыла Нину Петровну от нечистот, разделась до трусиков и бюстгальтера, натянула на нее свою комбинацию, юбку и кофту. Укрыть ее мне было уже нечем, не могла же я голой идти по улице. Благо в доме было тепло, даже жарко. Собрав все ее грязные шмотки, я выбросила их на балкон, а потом дала денег этому ублюдку ровно столько, чтобы купить молока, шоколада и какой-нибудь крупы для Нины Петровны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82