- Как это "за отдельную"! Как это "за отдельную"! - негодующе возмутился я. - Прошлый раз самогонка входила в общую стоимость. Совсем оборзела.
- Так то было прошлый раз, а то нынче.
- А может быть, я и пить-то ее не буду, с собой привезу.
- Ты можешь ее и не пить, а за литр уплатить должен.
- Уговорила, старая, - вовремя прикусил я язык, понимая, что такое нововведение уже узаконено и не подлежит обсуждению.
- Ну, тогда милости просим.
Хлопнув дверцей, я развернулся так, чтобы она не заметила сидящую в машине знакомую ей девицу, потому как если старуха причастна к исчезновению Виктора, то лишние воспоминания ей ни к чему.
- Ну, что там? Где Виктор Никифорович? - набросилась на меня журналистка.
- Там его нет. По крайней мере, белой "девятки" я во дворе не заметил.
- А где же он? - удивилась девица. - Что она говорит? Когда он от нее уехал?
- Погоди, Оленька, дай я немного сосредоточусь.
Что мы имеем? Во-первых, исчезновение Виктора вместе с его любовницей. Во-вторых, бабку, которая мне не понравилась. Почему? Да я и сам толком пока не знал. Но часто бывает так, что разговариваешь с совершенно незнакомым человеком и уже через пять минут понимаешь, что он жулик и пройдоха, или наоборот: ведешь беседу с опустившимся человеком, бомжем, но знаешь, что последней черты он не переступил и в ближайшем будущем переступать ее не собирается.
Наверное, по этой причине я не задал ей прямого и естественного вопроса: а где сейчас находится ее клиент, который зарулил к ней еще в пятницу? Наверняка она бы мне правды не сказала и вообще начала бы отрицать сам факт его посещения.
И здесь я совершил первую пока глупость. Мне нужно было выслать вперед себя разведку в лице какого-нибудь деревенского алкаша, который бы наивно у нее поинтересовался: дескать, баба Лиза, а куда девалась белая машина, что зарулила к тебе в пятницу? Нет! Так было бы еще хуже, бабка бы сразу все заподозрила. А что она могла заподозрить? Что за ней наблюдают. Допустим, что с того? А если она и впрямь не знает, где наш преподобный Виктор Никифорович? А может быть, он в самом деле у нее не был? А если был, а потом уехал в неизвестном направлении? Час от часу не легче, и самое печальное то, что, заранее не веря ей, я не мог задавать ей вопросы открыто. Почему? Потому что очень боюсь. Чего? Отстань, сам знаешь... А если это так, то действовать нужно наверняка, а то позора потом не оберешься. Жаль, что мне не довелось увидеть ее внучку Лилю, тогда бы я мог строить свою страшную гипотезу на более твердой платформе.
- Оленька, - неожиданно прерывая молчание, обратился я назад, - опиши мне поподробнее, как выглядит бабкина внучка.
- Деревенская девка, что тут еще скажешь. А почему вы вдруг о ней вспомнили?
- Нужно. А что деревенская, то это не показатель, ты опиши ее подробнее.
- Здоровая бабища лет двадцати, ростом с вас будет, такая точно коня на скаку остановит, подлезет и задницей приподнимет. Она даже пьяного шефа спокойно на руках в комнату занесла. В общем, она мне не понравилась. Куда мы теперь едем?
- Отвезу тебя в редакцию, а там по делам. Буду дальше искать вашего шефа.
- Жалко, мне с вами нравится.
- Мне с тобою тоже, но истина дороже.
- Я слышала, что вы к ней послезавтра в баню собираетесь, вам телки нужны, не хотите ли взять меня с собой?
- Хочу, но не могу, а о том, что мне предстоит послезавтра, ты лучше помалкивай.
Когда мы подъехали, она с явной неохотой вылезла из машины и под моим сопровождением поплелась наверх в редакцию.
- Ну вот, госпожа Машенька, где взяли, туда и поставили, - отчитался я перед журналистской братией. - Берегите ее, как я берег.
- Однако! - игриво протянула сексапильная корреспондентка. - Как это вас прикажете понимать? Многопланово?
- Нет, в прямом смысле моих слов. От шефа никаких известий не поступало?
- Нет, мы их ждали от вас.
- К сожалению, ничем вас обрадовать не можем.
- Что же делать? Нам уже самим становится тревожно.
- Мне тоже, Машенька. Мне нужна подшивка вашей газеты за последние полгода.
- Да вы что, выносить ее из редакции строжайше запрещено.
- Может быть, мне опять оставить вам свой паспорт?
- Да уж ладно, только завтра обязательно мне ее верните, она у нас единственная. Мне за нее шеф голову снимет.
Если самому шефу ее уже не сняли, вяло подумал я, принимая тощий пакет, а вслух добавил:
- Мне совсем бы не помешал домашний адрес Галины Звягиной.
- О, нет проблем, прошу вас.
На фирменном бланке она нацарапала адрес, и я откланялся, поклявшись собственной жизнью не позднее чем завтра к обеду возвернуть полугодовой труд пяти дурех.
* * *
Журналистка Галина Звягина проживала на пятом, последнем этаже неухоженного кирпичного дома с расписанными непристойностями стенами и заплеванной лестницей. Поднимаясь по ней, я уже на уровне второго этажа услышал истошный женский и детские крики, призывы о помощи. Несомненно, происходило что-то серьезное и не исключено, что в квартире Галины. Единым махом я одолел оставшиеся три этажа и, памятуя о том, что звонок может подстегнуть зверя к немедленным действиям, с разбегу высадил дверь. Это оказалось тем более легко, что держалась она на соплях. Не задерживаясь в передней, я метнулся в комнату, туда, откуда доносились вопли. Подонок, одетый только в трусы, весь в замысловатой татуировке, держал женщину за волосы и методично наносил ей неглубокие уколы в спину и обнаженные ягодицы. Кровью были перемазаны даже стены. Вероятно, мою журналистку пытали уже не первый час. Испуганные детские рожицы, зареванные и сопливые, выглядывали из шифоньера, и, кажется, им очень хотелось помочь матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41