- Мужики, ну сколько же можно, - наморщив нос, заныл он, - я ведь все там у вас расписал по полочкам, чего вы еще от меня хотите?
- Правду, правду и только правду, - авторитетно подняв палец, строго сказал я.
- Так я правду и говорил.
- В таком случае тебе нетрудно ее повторить, а бутылку со стола убери, правосудие не купишь, да и рюмки больно маленькие. Ответь-ка нам, Саша, всего на несколько вопросов. Во-первых, видел ли ты, как прыгал твой товарищ Николай Лунин?
- Конечно видел. Это все видели.
- Кто все?
- Все, кто был на аэродроме.
- Но ты-то был в самолете, - попробовал я запутать парня.
- Да нет, я вышел раньше и уже успел приземлиться, а он чего-то там протелился и выйти следом за мной не успел. Я, когда приземлился, смотрю, его нет, а аппарат на третий круг заходит. Ну, думаю, дела! А потом глядим, а он прямо в Волгу опускается. Никто ничего понять не может. Ну и утонул, конечно.
- Саша, расскажи не торопясь и вдумчиво только об одном моменте того дня. А именно - почему ты задержался с прыжком?
- Особо я не задерживался, я об этом уже говорил, так, поправился немного и пошел. Почему вы на этом постоянно акцентируете внимание?
- Потому что из-за тебя Николай не успел выпрыгнуть вовремя.
- Чепуха это все. Мы прыгали, как всегда.
- Да, только поправлялся ты перед выходом долгонько.
- Еще раз чепуха! Далась вам эта поправка, я, может, и не поправлялся вовсе, мне теперь кажется, что вы сами это мне в голову вдолбили.
- Вот как, это уже интересно, а кто конкретно вдолбил?
- Наверное, вам лучше знать. Вы этот вопрос обсасывали.
- Ты, наверное, что-то путаешь, мы видим тебя впервые, как и ты нас.
- Ну не вы, так кто-то из ваших.
- Вот это другое дело. А ты не помнишь, от кого исходила инициатива?
- Конечно помню, об этом все время талдычил инструктор, больше-то в самолете никого не оставалось - я, он и Николай. Но Николай теперь ни подтвердить, ни отрицать этого факта не может. Кому в таком случае верить? Конечно инструктору! Вот вы и взяли за аксиому версию Андреева. Да так, что я и сам в это поверил.
- Я мог бы с тобой согласиться, но ведь в самолете еще находились и летчики.
- А что летчики? Что летчики? Они сидят себе в своей кабинке, и плевать им на нас с высокой крыши.
Я призадумался. Произошедшая полгода назад трагедия поворачивалась иным ракурсом, и теперь, с позиции сегодняшнего дня, принимая во внимание события, произошедшие со мной, дело принимало довольно-таки зловещий характер. Рискнув, можно было предположить, что планировалась акция давно, а полгода назад началось претворение этого плана в жизнь.
- Ты вот что, Санек, - я осторожно взял его за локоть, - про наш визит лучше не распространяйся. Так будет спокойнее нам всем, а если уж тебя прижмут, то отвечай: да, действительно были, но ничего нового я им не сказал. В смысле версии Андреева.
- А кто должен меня прижать, кому я должен что-то отвечать?
- Я не уверен вполне, но возможно, кому-то из твоих знакомых.
- Час от часу не легче. Угораздило же меня прыгать тогда... Водку-то пить будете, я стаканы поставил?
- В другой раз, Санек.
- А вы что, собираетесь прийти еще раз? - Его длинный нос стал совсем унылым, и я поспешил успокоить парня:
- Только в самом крайнем случае, если с тобой ничего не случится. Шутка. Спасибо тебе, Санек, живи и не кашляй, привет семье, а Менту особенный.
Вырулив из частного сектора на магистраль, Макс озабоченно спросил:
- Ну, что ты скажешь на этот раз?
- А я как раз хотел услышать твое мнение.
- Предпочитаю ограничиться твоим.
- Нехорошо, Макс, я понимаю, что ты офицер ОМОНа, но хоть чуть-чуть думать должен, не все же время кулаками размахивать.
- Если кратко, вообще-то парень мне понравился. Мне кажется, он не врет, а вот наш вчерашний клиент - инструктор - мужик гнилой, я это сразу заметил. Надо его получше пощупать.
- Если он позволит. Давай-ка к летчику-истребителю. Если он ничего и не видел, то свое мнение на этот счет иметь должен. Если он, конечно, дома, если не повез топить в Волге очередную партию спортсменов.
- Не должен, холодно уже, сезон, наверное, кончился.
Сорокалетний пилот Анатолий Зинкевич жил на третьем этаже типового девятиэтажного дома. На наш звонок он отреагировал весьма своеобразно. Он долго и внимательно разглядывал нас в глазок, а потом, не открывая двери, заявил:
- Я тут ни при чем, она пришла сама в час ночи.
- Ну и что? - ничего не понимая, озадаченно спросил Макс.
- Что же, по-вашему, я должен был ночью выгнать женщину на улицу? Вы сами знаете, сколько шастает сейчас хулиганья.
- О чем вы? Да откройте, наконец, двери.
- Не открою! Говорю же вам, она сама приперлась, нужна она мне сто лет. Слава Богу, без нее хватает, могу поделиться.
- Мужик, ты что, рехнулся?
- А вы кто? - после минутной паузы спросил Зинкевич.
- Из милиции мы, открывай.
- Так вы не муж Ларисы?
- Нет, - наконец сообразив что к чему, жеребцом загоготал Макс. Открывай, истребитель-перехватчик, небо над Берлином пока безоблачно.
Кроме усов и котовьих бакенбард, второй пилот имел барский халат, остроносые, восточные шлепанцы и персидскую феску с кисточкой. Узнав, что мы не мужья Ларисы, он обрадовался нам как родным. Приложив к губам указательный палец, он заговорщицки кивнул на дверь в комнату и потащил нас на кухню.
- Извините, господа, что заставил вас ждать, но сами понимаете... обстоятельства. Чем могу быть вам полезен?
- Вы помните такого Николая Лунина? - с места в карьер начал я.
- Помилуйте, а кто же его не помнит? Замечательный был мужик.
- Вот как? Вы что же - хорошо его знали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37