Семушкин тебе не нравится. Нейрохирург не нравится, сексуальный убийца Жора тебе тоже не нравится. Ну все, Гончаров, сливай воду, доразмышлялся!
- Мужик, ты там водяным еще не стал? - окликнули меня с одного катера. Битый час воду буравишь.
- Кайфую.
- Кайфуй, кайфуй, пока не отвалился...
- Мужики, а где Жорин катер?
- А черт его знает, он нам не докладывает. Иногда по неделе его нет. У него где-то есть берлога. То ли на островах, то ли на том берегу.
Растянувшись на песке, я наблюдал, как деловито, по-производственному, словно ткачихи к станкам собираются проститутки. Кто в одиночку, кто парами, на машинах и пешком, постепенно они заполняли пляж, разделяясь то ли на бригады, то ли на звенья. Иные же предпочитали индивидуальный метод.
Ко мне тащился вчерашний сутенер Курас, личность при свете еще более отвратительная.
- Че, мужик, отдыхаем?
- Отдыхаем!
- Ништяк, кого будешь?
- Тебя, кислодриста!
От такой невиданной наглости у него напрочь пропал голос.
- Аик... ик... ко... длу...
- Не кодлу, а падлу, тебя, значит, понял? От Жорика я. И заткни свою вонючую пасть, или я это сделаю сам. Пошел, мразь! Курас-п...
Не поднимаясь, я заехал ему пяткой в пасть, и, судя по его реакции, очень удачно. Согнувшись, он заюлил по песку под сдержанный хохоток своей паствы.
Я поднялся и спокойно пошел по пляжу, давая понять Максу, что все идет по плану. У знакомой лодки расположились мои вчерашние подруги, Верка и Элла.
- Пойдем, что ли? - кивнул я Верке.
- А повежливей нельзя?
- Повежливей пусть с тобой муж разговаривает. Сколько берешь?
- Сколько не жалко. Но за то, что ты уделал этого ублюдка, могу и бесплатно. Пойдем. - Она протянула руку, чтобы я помог ей встать.
Игнорируя светские манеры, я отвернулся, наблюдая закат.
- Хоть ты и хам, но я с тобой пойду.
- Куда?
- Есть у меня местечко, а ты не садист?
- Нет, идем.
- Элла, ты, если что, смотри! Я крикну. Пойдем, мой золотой, тут недалеко.
Ее любовное гнездышко было поплоше Галкиного и состояло из старой двухместной палатки, прикрытой ветками.
- А ты точно не садист? - спросила она уже у входа.
- Нет, я вчерашняя лесбиянка-медсестра, Констанция.
- Господи-и-и! - Она приготовилась сесть на сучковатое бревно. Этой возможности я ей не дал.
- Успокойся, мне нужно с тобой поговорить.
- Но ты же мужик?
- Уже сорок два года, могу это аргументировать.
- Не надо, так вижу. Зачем же вчерашний маскарад?
- Так получилось.
- Трахаться-то будем?
- В другой раз. Ты вчера мне кое-что рассказала про Жору.
- Нечего я не говорила, - испуганно затараторила она, - пьяная была. Вот и несла всякую чушь. Забудь.
- Ну и терпите дальше его издевательства. Я подумал, что ты хочешь отомстить за ту убитую им девочку. Отомстить за все надругательства над вами. Ошибся, извини. - Я сделал вид, что собираюсь уходить.
- Нет, погоди. Я... я... не знаю... Я боюсь.
- Успокойся, тебе ничего не нужно делать, кроме как поспрашивать девочек, на какой машине уехал Гена Длинный в ту ночь. Внешность водителя, желательно номер машины и имя владельца. Буду ждать твоих известий до утра по телефону... Только, пожалуйста, не вякай громко на весь пляж. До встречи по телефону.
- Подожди! Ты... точно уверен, что его упекут надолго?
- С вашей помощью, да.
- Подожди здесь, я схожу к одной девчонке, она должна была видеть. Подожди. Там, у меня в палатке, есть водка и кола. Жди.
Нижним краем солнечный диск коснулся горизонта, готовясь поставить жирную точку на сегодняшнем дне. Я заполз в палатку, выпил стакан водки и подумал, что Гончаров начинает вести жизнь альфонса. Вчера взял у проститутки пятьдесят пять тысяч, сегодня пью их водку, а завтра буду жрать их суп. Веселая перспектива.
Чуть слышный шорох раздался слева. Я насторожился, крепко сжимая горлышко бутылки.
- Константин Иванович, как вы?
- Черт, чего тебя сюда принесло? Знака я не подавал.
- Не подавали, но вы ушли из прямого зрения, а там сутенеры кучковаться начали. Нюхом чую, не к добру.
- Ладно, отобьемся. Но вряд ли они предпримут что-то серьезное. Жора еще не приехал?
- Нет. Я набросал его портретик, вроде похожий.
- Ну и отлично. Сиди там, где сидишь, только мышкой. Замри, она идет.
- Ой, Костя, - вползая в палатку, захныкала Верка, - чего-то мне не по себе.
- Что узнала?
- В общем, так. Ритка видела, как он садился в белый "жигуль" четвертой модели. Номеров она не знает, а вот за рулем была баба. Она сама его и позвала.
- Как?
- Где ты, говорит, так нализался? Поехали, отвезу домой. Он вроде брыкаться стал, а она ему: "Гена, садись, а то будут неприятности". Вот примерно такой разговор получился. Потом он сел и уехал с ней вместе... - Она оглянулась и зашептала: - Чего-то мне не по себе. Наши пастухи шепчутся, за мной было увязались. Я, правда, их прогнала, говорю, у меня клиент, но...
- Короче, дергаем отсюда, Вера, пока не поздно, и эту Ритку прихватим. Они видели, как ты с ней базарила?
- Да.
- Пойдем. Макс, страхуй.
- Нет вопросов.
- А это кто? - пуще прежнего затряслась Верка.
- Свои, идем.
Шесть сутенеров поджидали возле моей одежды. Гнусные их улыбочки ничего хорошего Гончарову не обещали.
- Забирай Ритку и поднимайтесь к ГАИ. Там в кустах стоит "шестерка". Ждите там, - успел я шепнуть Верке.
- А вот и шнырек появился. Ну-ка иди сюда, медсестричка. Пацаны, че вижу. У нее за ночь хрен вырос.
- А титьки пропали.
- Отдайте одежду, - как можно спокойней посоветовал я, - ребята, не надо скандала. Все еще впереди.
- Он, сука, еще угрожает.
- Толян, тащи его в кусты, там разбираловка будет.
- А че ты очкуешь, давай при б.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47