Так же явно видны следы протектора башмаков.
- И следы эти принадлежат?..
- Да! Геннадию Петровичу Полякову.
- Отлично. Вот вам и весь ответ.
- Послушайте, Гончаров, не держите меня за идиота. Может быть, я несимпатичен вам, я многим неприятен, но в отсутствии профессионализма меня обвинить невозможно.
И тут я был полностью с ним согласен. Преступника он видел насквозь, впрочем, как и следователя, как и прокурора. Острый мозг его на пять ходов опережал мысль обвинителя, а логика и хорошо подвешенный язык заставляли судей выносить аховые приговоры. Его побаивались, относились брезгливо и за глаза называли Блевако.
- Нет, Владимир Яковлевич, чего-чего, а профессионализма у вас не отнять, но...
- Никаких "но". Во-первых, поляковской группировке это гребаное грабленое зубное золото совершенно без надобности, своего хватает. Добытого, между прочим, относительно легальным путем. Во-вторых, разбой, грабеж и убийства посторонних граждан идут вразрез с их негласным уставом. И в-третьих, чего ради Гена Длинный отбивал зубника, как кореец пуделя перед съедением. У него довольно богатый арсенал оружия со всевозможными глушителями. Пук, и зубник тихонько ложится кверху копытами с минимальной потерей крови. Там же устроили целый мясокомбинат.
- Будем считать, что я с вами согласен, убил не Геннадий.
- Конечно. Если бы я в этом сомневался хоть на йоту, то, не обращаясь к вам, провел бы процесс сам и, возможно, его выиграл бы
- Не сомневаюсь. А виноватым оказался бы зубник, который по небрежности вместо гнилого зуба вытащил у убийцы всю челюсть.
- Возможно. Но пойдем дальше.
- Да, прощу вас. С вашего позволения? - Я опять нацедил себе полстакана.
- Не пейте по утрам, это одурманивает мозг.
- А по вечерам?
- Не в такой степени.
- Да вы, наверное, сами хотите, только лукавите.
- Упаси Бог, ни в коей мере.
- Никогда не бурчите под руку!
- Совсем себя не жалеете, Гончаров.
- Продолжайте, господин Плевако.
- Десять дней тому назад в нашем городе проживал гражданин Крутько, собиратель старинных и золотых монет, словом, нумизмат.
- А нынче он уехал?
- На тот свет, аналогично зубнику, при помощи уже известной дубины.
- Монеты исчезли?
- Естественно.
- И опять хозяин был один?
- Нет, на сей раз убийце пришлось поработать вдвойне. Он просчитался. Хотя жена и отдыхала на югах, это не означало, что свято место пусто. В кроватку нумизмата заплыла рыбка, которая вынырнула из нее в самый неподходящий момент. В тот самый, когда хозяйские мозги весело летали по комнате. Ее, рыбьи, он вышиб тоже.
- А соседи?
- Как всегда - "Ничего не вижу, ничего не слышу...", но тем не менее кто-то из них утром сообщил в милицию о ночном скандале в квартире нумизмата. Кто? Большой вопрос.
- А в первом случае?
- То же самое, кто-то из соседей - из автомата, инкогнито.
- Еще какие подробности?
- Любопытная деталь. Дверь подъезда зубного техника открыта днем и ночью, оно и ясно. Юшкевич вел прием на дому, и то, что он ночью открыл дверь квартиры, тоже объяснимо. Иногда он принимал с острой зубной болью даже ночью. Так говорят соседи. Не имея на то права, он тем не менее классно драл гнилые зубы. Здесь все понятно. Второй случай несколько своеобразен. Дело в том, что входная подъездная дверь нумизмата Крутько закрыта постоянно, и у каждого жильца свой ключ.
- Что из этого?
- Часов с восьми вечера замок вдруг сломался, а как потом выяснилось: секретка и механизм были щедро залиты раствором цемента и клея "Момент". То есть акция была запланирована, подъездная дверь всю ночь оставалась открытой.
- Допустим, но зачем нумизмат ночью открыл дверь незнакомцу, ведь взлома не было?
- Взлома не было. А открыл он дверь либо соседу, либо хорошо знакомому человеку.
- Который товарит его колотушкой по черепу.
- Да, и к колотушку эту убийца, как и в первом случае, бросает на месте преступления.
- И опять со следами и отпечатками Гениных пальчиков.
- Вы правы абсолютно.
- Абсолютный тут абсурд, господин Семушкин.
- Я рад, что вы поняли это, господин Гончаров.
- Какие действия предпринимают органы?
- Самые примитивные. Насели на Владимира Петровича и требуют с него брата. Если бы все было так, как они думают, уж мы бы нашли ходы и выходы. Но Геннадий действительно исчез.
- Кстати - как, поподробнее можно?
- Вы не возражаете, если вам об этом расскажет очевидец?
- Кто?
- Сам Владимир Петрович.
- Хорошо.
Вытащив из портфеля пейджер, он отправил сообщение хозяину. Через пару минут в дверь позвонили.
- Открывайте, - разрешил я, - только пусть войдет один, без свиты.
- Хорошо.
Вчерашняя долговязая фигура с окладистой бородкой, помаячив на пороге, двинулась на кухню. Одет он был в униформу: малиновый пиджак и зеленые брюки, на жестком белом воротнике сорочки распласталась черная бабочка, наколотая золотой булавкой.
- Ну ты че, Яковлевич, перетер?
- Да, Владимир Петрович, я ввел Константина Ивановича в суть дела.
- Ну и че? - Это уже относилось ко мне.
- Да ниче, - в тон ему ответил я. - У нас в деревне здоровкаются, даже когда идут до ветру.
- А-а-а, извиняюсь, здорово, Иваныч.
Он протянул длинную, костлявую, как смерть, руку.
- А по утрам водку пьют только аристократы...
- И дегенераты, - закончил я, подвигая ему полный стакан.
Хорошо, что он был туп, как жираф, не то бы непременно обиделся.
- Че звали-то, какие проблемы? - отодвигая стакан, спросил он.
- У меня проблем нет, насколько я знаю, они есть у вас.
- Ну да, ты с Яковлевичем договорился?
- Нет, а если будете тыкать, не договоримся вообще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47