Тебе я первому скажу за двести дебенов!
Получив двести дебенов от перепуганного насмерть толстяка, рабби
побежал к казармам ополченцев, таща на себе тяжелый мех со слитками.
Базарный старшина - с той же скоростью - к царскому дворцу.
Начальник ополченцев, могучий муж с холеным, как у женщины, лицом
оказался глупым и упрямым - никак не хотел давать триста дебенов, но
ростовщик не уступал.
Поздно вечером Астарт и Эред, возвращаясь с верфи, увидели тщедушного
усталого человечка, волочившего по земле несколько тяжелых мехов.
- Добрые прохожие, помогите слабому человеку, и боги вам воздадут...
- со стоном вымолвил человечек. Астарт узнал рабби Рахмона.
- Смотри ты, - удивился Астарт и, пнув мех, услышал мелодичный звон.
- Ухватил где-то сухую корочку? Перед сном поклевать?
Молодые люди взвалили мехи и, подтрунивая над едва ворочавшим языком
рабби, донесли их до его убого логова, мало похожего на человеческое
жилье. В знак благодарности ростовщик угостил их черствым хлебом, который
и сам с удовольствием уписывал, и сильно разбавленным дешевым вином, в
котором плавали островки плесени.

10. ДЕНЬ ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЙ
Все свои надежды Астарт возлагал на лодку. И вот она готова -
стройное создание из кедра. Мачта - из цельного ствола молодой пальмы.
Парус сшила Агарь. Ни одного металлического гвоздя или скобы не было
вбито, все держалось на бамбуковых клиньях и тростниковых нитях - такова
была традиция финикийских кораблестроителей. Хананейские кормчие Тира,
Сидона, Гебала смело прорывались на них через рифы и прибойную волну к
самым неудобным берегам, не боясь, что судно подведет, даст течь или
развалится от ударов днища о камни.
Астарт щедро смазал днище китовым жиром для предохранения от
древесного червя. Предстояло последнее: жертва Мелькарту.
Астарт и Эред выбрали на базаре молодого чернокожего раба с
блестящими кроткими глазами газели и повели его в храм, оставив
работорговцу царский перстень.
Когда-то храм Ваала, или Мелькарта, покровителя Тира, стоял на
отдельном малодоступном островке, был неказист. По сути дела, он
представлял собой площадку для жертвоприношений, окруженную сложенными из
камня стенами, - архаический храм, оставшийся, может быть, с каменного
века. Но лет за триста-четыреста до описываемых событий могущественный
царь Тира Хирам Первый снес древние храмы, построил новые, более
подходящие для столицы огромной морской державы. В то же время была
засыпана мелководная, заросшая водорослями лагуна, за счет чего
значительно расширилась базарная площадь и район островного Тира,
названного греками Еврихором. Кроме того, был засыпан пролив, разделяющий
островок с храмом, и город. Таким образом, мрачный, сложенный из дикого
камня храм Мелькарта, построенный Хирамом, оказался на оконечности
скалистого мыса, с трех сторон окруженного морем. В память о себе могучий
царь установил в храме большую колонну из чистого золота, добытого в
ливийских колониях тирян.
Друзья прошли над обрывом по узкой дороге, выложенной каменными
плитами с выбитыми на них нравоучительными изречениями, благоговейно
склонившись, вползли в храмовую тень. Преклонили колена перед священной
золотой стелой царя Хирама, затем перед светящимся в полумраке
смарагадовым четырехугольным столпом, чудом предантичного мира. Чтобы
посмотреть на этот столп, приезжали из Аравии, Иберии, Индии.
В глубине храма показался лысоголовый жрец, высокорослый,
величественный, чуть-чуть похожий на обыкновенного мясника из базарной
лавки.
- Что вам надобно, о смиренно ползающие?
Астарт объяснил, не поднимая головы. Мелькарт для Астарта - больше,
чем бог, которому нужно поклоняться и которого нужно бояться. Это
путеводная звезда его жизни и опора в странствиях и в дерзкой борьбе с
чужими богами.
Друзей провели в святая святых храма - к каменному изваянию дельфина
с рогатой головой бога. Сквозь клубы мирры, ладана, сильфия тускло
поблескивала золотая чешуя. В большой каменной чаше перед ликом Мелькарта
- груда облитых нефтью поленьев.
Астарт выложил на столик несколько мелких, как маслины слитков
серебра - каждый достоинством в один ките: такова была плата за ритуал.
Даже столь могучий и всесильный бог пристрастен к жалким земным дарам. Из
клубов благовонного дыма появился жрец, приставленный к алтарю. Очертания
его фигуры были расплывчаты, словно он был невесом, вот-вот взлетит в
воздух. Жрец произнес речитативом:
- Да будет Ваал силою! Слава, хвала и восхваление Высшему Отцу,
Повелителю Сущего и Несущего, Властителю Моря и Времени, Покровителю
Удачи, Разящему Мечу Ханаана! Сжалься и прими, о Мелькарт, Царь Неба и
Тира, скромную жертву кормчего по имени Астарт и друга его по имени Эред.
Снизошли свое милосердие и благость свою на их новую лодку. Да не порвется
парус ее! Да не протечет днище ее! Да не обломится мачта ее! Да не
ударится она о злобный камень! Аминь!
Двое рослых жрецов подвели к алтарю чернокожего раба с глазами
газели. Он был еще почти мальчик и дрожал при виде зловещих приготовлений.
Он робко упирался и плакал, не смея звуком своего голоса нарушить пугающую
тишину. Жрец алтаря поднял Священную Палицу для оглушения жертв.
Астарт и Эред распростерлись ниц, прижавшись лбами к отполированным
богомольцами плитам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92