- Устроим молебен, принесем жертвы... Отец наш Мелькарт не
оставит нас. Он дарует нам победу...
- Проклятье, - сказал Астарт, остывая. - Почему боги любят пустые
казаны? Дальше звук разносится?
Мем поплевал в разные стороны, очищая себя от скверны, и произнес с
чувством:
- Господи, Ваал небесный, не слушай этого человека. Его язык - не наш
язык, его речи - не наши речи... - Мем бесконечно сожалел, что Астарта
выбрали шофетом.
По грязным, заплеванным плитам ползал крошечный младенец с
расцарапанными в кровь щеками.
- Чей? - недовольно произнес Астарт, указывая на него.
Мем подхватил малыша на руки, погладил его редковолосую голову
жесткой, натруженной ладонью. Лицо Мема сразу обмякло, стало простым и
домашним.
- Этот отрок - сын почтенного раба-египтянина по имени Хнумабра, -
сказал он.
Астарт вспомнил этого раба, узкогрудого, пожилого и сутулого,
который, прожив в Тире большую часть жизни, так и не научился говорить
по-финикийски. Хнумабра был знаменит - это он открыл ворота крепости,
впустив ночью бунтовщиков.
- Унесите его куда-нибудь, - проворчал Астарт. - Начнется беготня,
раздавит какой-нибудь безголовый и не заметит.
И словно в ответ на его слова на разные голоса закричали часовые:
- Идут! Идут!
Густые волны копий, шлемов, щитов, поднятых над головами мечей
хлынули внезапно из-за примыкающих к площади строений. Ударили невидимые
катапульты. Тяжелые валуны с грохотом обрушились в крепость. Дворец визиря
представлял собой мощную крепость, выстроенную в классическом хеттском
стиле бит-хилани - толстые стены, неуклюжие, приземистые башни, массивные
кованые ворота.
- Гвоздь! - крикнул Астарт. - Возьми своих молодцов и проберись в их
тыл. Чтоб ни одна катапульта не уцелела!
- Все сделаю, шофет! - Глаза раба сверкали свирепым восторгом.
Начался приступ по всем правилам военного искусства - со штурмовыми
лестницами, стрелками прикрытия и воплями устрашения.
Наконец осаждавшие, потеряв много убитыми и ранеными, откатились в
гущу торговых кварталов.
- Жарко! - Астарт отбросил утыканные стрелами щиты. - Будет шторм.
Он посмотрел в сторону гавани и увидел неподвижные верхушки мачт.
Неслышно появилась Ларит. Она хотела убедиться, что Астарт жив, что с ним
ничего не случилось.
- Купцы размышляют, - сказал Астарт. - На второй приступ они не
пойдут: не привыкли проливать свою кровь. Торговать они умеют, а вот брать
крепости не научились.
Астарт проследил, чтобы расставили часовых, и вместе с Ларит
спустился вниз. Свита Хромого провела их в апартаменты визиря. В большом
полутемном зале, устланном коврами и циновками, Эред пытал скифа, своего
бывшего хозяина.
- Я его поймал еще вчера, да не было времени развести жаровню. - Эред
поднес к лицу скифа раскаленный металлический прут.
- Я все рассказал, видят боги, - завизжал старик.
Глаза Ларит округлились в ужасе:
- Эред? Как ты можешь?!
- Могу, - мрачно ответил тот, - он выдал нас, хотя мы его поили и
кормили. Лежал на циновке будто пьяный, а сам все подслушивал. За это он
получил десять дебенов и Агарь... - Он склонился к старику: - Где Агарь?
Отвечай, шакал...
- Продал! - зарыдал скиф. - Сразу продал!
- Кому?
- Разве я знаю! Иностранец какой-то взял ее на корабль.
- Какой иностранец? Как он выглядел?
- Бедная девушка, - прошептала Ларит. Астарт увел ее в другой зал,
там обосновался второй шофет с десятком собственных рабынь, бывших жен и
родственниц визиря.
- Гвоздь не вернулся, - сказал Хромой, оттолкнув рабыню, омывающую
ему ноги, - но катапульты навек замолчали. Смелый был парень. И те, кто
был с ним... Как говорил мой друг-привратник, кровь героя не проливается
впустую.
В сумерках через стену крепости забросили головы тех, кто был послан
поднимать рабов других финикийских городов-государств: ведь в одиночку -
знали все - невозможно было победить.
- Одни. Как скорпион, обложенный огнем, одни. И неоткуда ждать
помощи. - Хромой сник, поскучнел Астарт, рабы разбрелись по всему дворцу,
но крики часовых вновь заставили взяться за мечи.
На стены карабкались люди в рубищах или совсем нагие: воя и дико
вскрикивая, они взывали к милости восставших. Их подгоняли остриями
длинных копий тиряне-ополченцы.
Защитники крепости столпились на стенах, не зная, что делать.
- Пощадите! - неслось из многочисленных глоток.
- Мы тоже прокляты богами!
- Помогите!
Астарт взбежал на башню и остановился, пораженный открывшейся
картиной. Тиряне решились на какую-то хитрость, но какую? Переодетые
воины?
Он спустился на стену и крикнул:
- Факелы сюда! Больше факелов!
И стало светло как днем.
Скрипели лестницы, надсадно и хрипло дышали люди, торопливо
взбиравшиеся по ним.
Первая голова показалась над гребнем стены - и все оцепенели от
ужаса: вместо лица - страшная безносая маска с чудовищными наплывами
разлагающегося мяса и кожи.
Вначале у Астарта мелькнуло, что это рабы пурпурокрасилен. Но ведь
они все перебиты - жрецы опасались, что восставшие освободят их и тем
самым узнают тайну пурпура.
Люди, оглашая все вокруг стонами, рыданиями, хрипом, заслонили стены.
Рабы шарахнулись прочь, напуганные их видом. Лица-маски были сплошь усеяны
пятнами, опухолями и зияющими язвами, разъедающими мягкие ткани и
обнажающими кости. У многих волосы давно выпали, и с голов сыпалась
шелуха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92