Увидев на земле большие кучи навоза,
Болтун сунул в серую массу палец и уверенно произнес:
- Еще вчера они были здесь.
И в тот же миг почти над головами финикиян раздался громыхающий
горловой звук: в рощице из акаций и мимоз стоял огромный слон и недовольно
разглядывал армию охотников. У Болтуна глаза полезли на лоб.
Туча копий впилась в хобот, плечи, бока животного. Астарт метнул свое
копье и увидел, как оно прошило насквозь большое плоское ухо и расщепило
тонкий ствол деревца. Резкий, трубный звук - и окровавленная глыба
обратилась в бегство, проложив через рощицу широкую просеку.
Полдня охотники преследовали умирающего от потери крови слона.
Наконец гигант, весь утыканный копьями, как дикобраз колючками, набрел еще
на одно стадо коров и свалился, перепугав животных. Галдящие хананеи
окружили его. При виде мучителей слон нашел в себе силы подняться и
устремился в атаку. Толстый бивень легко проткнул подвернувшегося матроса.
Обезумевшее стадо разбегалось, оставляя после себя помятых пастухов и
мореходов.
Слон мотал головой, стараясь сбросить с бивня обмякшее тело. Ораз
хрипло кричал, сзывая всех, у кого остались копья. Но тут финикияне
увидели коричневую гибкую фигурку пастуха, подбирающегося к слону сзади.
Ливиец бесстрашно бросился прямо под ноги гиганта. Слон завертелся юлой,
пытаясь стряхнуть человека. Пастух висел, уцепившись за хвост и кромсал
большим ножом слоновую ногу. Слон тяжело осел, задрал вверх хобот и
тоскливо затрубил, совсем по-человечески прощаясь с жизнью. Ливиец,
перерезавший ему сухожилие, стремглав бросился прочь.
- Надо было сразу взять с собой зинджей, - сказал Астарт.
Он стоял в толпе таких же безоружных, не знающих, что делать,
матросов. Непривычное дело для морских волков - бить слонов.
Животное все еще не умирало. У Ораза в руке появился меч.
Остановившись на расстоянии вытянутой руки от кончиков бивней, он
торопливо выбирал уязвимое место для последнего удара.
Глаза зверя и человека встретились. У жреца холодок пробежал по
спине, столько было в этом взгляде первобытной ярости и страдания. Слон
поднялся на трех ногах, и Ораз едва избежал удара клыков. Желтоватые
истертые бивни глубоко ушли в землю, взяв в клещи упавшего человека. Ораз
ящерицей скользнул под головой гиганта. Со зловещим треском обломился
бивень. Ораз увидел проступавшее под сырой шершавой кожей сухожилие и
ударил мечом, тут же отпрыгнув. И вовремя: слон с глубоким стоном свалился
на бок, чтобы никогда не встать. Набежавшие хананеи добили гиганта мечами.
Словно из-под земли появились "леопарды". Они некоторое время
наблюдали, как финикияне собирали оружие, убитых и покалеченных матросов,
при этом их густо-черные с фиолетовым оттенком физиономии выразили
глубокое удовлетворение. Затем, растолкав охотников, они отрезали у слона
хобот, язык и переднюю ногу и удалились, сгибаясь под тяжестью добычи.
Повара, чуть не рыдая, призывали громы и молнии на головы наглецов.
- Значит, все было зря, - сокрушался Фага, - и смерти, и раны:
божественного блюда нам не видать.
Но последней жертвой охоты на слонов оказался Астарт. Возвращаясь к
лагерю, он неожиданно провалился в яму-ловушку для антилоп. Острый кол
распорол ему ногу от ступни до бедра.
Ахтой пришел в ужас при виде раны. Мореходы, вытащившие тирянина из
ямы, сокрушенно покачивали головами, думая каждый про себя: "Еще один
отгулял на этом свете".
Кровь обильно текла из раны, Астарт быстро слабел. Впервые за много
дней почувствовал страх. "Как глупо попался! Достали все-таки... но кто?
Мелькарт? Астарта? Эшмун?"
- Не трогайте меня, - сказал он. - Подыхать так подыхать.
Астарт сел, свесив ноги в яму. "И могила готова". Но Ахтой заставил
мореходов положить раненого на два копья, как на носилки, и нести в
крепость.
От сильной боли Астарт очнулся и увидел перед собой бородатые
напряженные лица: мореходы держали его, притиснув к земле, не давая
шелохнуться. Дряхлая сварливая колдунья трясла пепельно-грязной головой, с
выбритой посредине темени широкой дорожкой, и выжимала на рану сок из
свежесрезанных пучков какого-то растения. На ее плоских, высохших грудях
металось из стороны в сторону что-то вроде ожерелья из крупных живых
скорпионов. Затем Ахтой зелеными от сока пальцами стягивал края раны, а
колдунья брала муравьев из большого муравейника, и челюсти насекомых
намертво соединяли живую ткань, образуя прерывистый шов. Колдунья тут же
отрывала муравьиные тела. Вскоре от бедра до щиколотки протянулась толстая
нить шва с черными точками бусинками муравьиных головок.
Когда операция была закончена, Ахтой с чувством поцеловал старческую
ногу колдуньи, но та почему-то перепугалась и долго оттирала место поцелуя
живой летучей мышью. У летучей мыши были собачья голова, которая совсем
по-собачьи рычала и морщила нос, намереваясь цапнуть хозяйку. Странный
обряд очищения прервался тем, что летучая мышь все-таки укусила колдунью
за ногу и, расправив большие кожистые крылья, взмыла вверх, в верхушке
раскидистого дерева, где на ветках болтались вниз головами тысячи таких же
созданий.
Тирянина оставили в хижине колдуньи, где он и провел последние дни
перед отплытием флотилии.

47. ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ
- Нос нашел в муравейнике череп и притащил твоей красавице, -
рассказывал Эред, помогая Астарту перебраться через ручей, - наговорил
ей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92