На конек затейно слово с прискоком скажут. По краям частушки н
авесят. Коли где свободно место окажется, приладят слово ласковое: «Милы
й, приходи, любый, заглядывай».
Весной на солнышке песни затают, зазвенят. Как птицы каки невиданны запо
ют. Вот уж этого краше нигде ничего не живет!
Как-то шел заморской купец (зиму у нас проводил по торговым делам), а извес
тно Ц купцам до всего дело есть, всюду нос суют. Увидал распрекрасно укра
шенье Ц морожены песни, и давай ахать от удивленья да руками размахиват
ь:
Ц Ах, ах, ах! Кака антиресность диковинна, без бережения на самом опасном
месте прилажена. Ц Изловчился да отломил кусок песни, думал Ц не видит н
икто. Да, не видит, как же! Робята со всех сторон слов всяческих наговорили
и ну Ц в него швырять. Купец спрашиват того, кто с ним шел:
Ц Что такое за штуки, колки какие, чем они швыряют?
Ц Так, пустяки.
Иноземец с большого ума и «пустяков» набрал с собой. Пришел домой, где жил
, «пустяки» по полу рассыпал, а песню рассматривать стал. Песня растаяла д
а только в ушах прозвенела, а «пустяки» по полу тоже растаяли да как запод
скакивают кому в нос, кому во что. Купцу выговор сделали, чтобы таких слов
больше в избу не носил.
Иноземцу загорелось песен назаказывать в Англию везти на полюбованье д
а на послушание.
Вот и стали девкам песни заказывать да в особый яшшик складывать, таки те
рмояшшики прозываются. Песню уложат да обозначат, которо перед, которо з
ад, чтобы с другого конца не начать. Больши кучи напели, а по весне на первы
х пароходах отправили. Пароходишши нагрузили до трубы, В заморску страну
привезли. Народу любопытно: каки таки морожены песни из Архангельского?
Театр набили полнехонек.
Вот яшшики раскупорили, песни порастаяли да как взвились, да как зазвене
ли! Да дальше, да звонче, да и все. Люди в ладоши захлопали, закричали: «Ишшо,
ишшо». Да ведь слово Ц не воробей: выпустишь Ц не поймашь, а песня что сол
овей: прозвенит Ц и вся тут. К нам шлют письма, депеши: «Пойте песен больше,
заказывам, пароходы готовим, деньги шлем, упросом просим: пойте!»
А сватьина свекровка, Ц ну, та самая, котора отругиваться бегала, Ц в пес
ни втянулась.» Поет да песенным словом помахиват, а песня мерзнет; как бел
ы птицы летят. Внучка старухина у бабки подголоском была. Бабкина песня
Ц жемчуга да бральянты самоцветы, внучкино вторенье Ц как изумруды. Ст
оль антиресно, что уж думали в музей сдать на полюбованье. Да в музее-то у н
ас, сами знаете, директора сменялись часто и каждый норовил свое сморози
ть, а покупали что приезжи сморозят Ц будто привозно лутче.
Ну, бабкину песню в термояшшик.
Девки поют, бабы поют, старухи поют. В кузницах стукоток стоит Ц термояшш
ики сколачивают.
На песнях много заработали. Работа не сколь трудна. Мужики заговорили:
Ц Бабы, зарабатывайте больше. Надоели железны крыши, в них и виду нет, и кр
асить надо. Мы крыши сделам из серебра и позолоченны.
Бабы не спорят:
Ц Нам английских денег не жаль…
Мужики выпрямились, бородами тряхнули:
Ц Вы это, бабы, для кого песни поете? Дайко-се мы их разуважим, «почтение»
окажем.
Мужики бороды в сторону отвернули для песенного простору и начали. Оно и
складно, да хорошо, что не нам слушать. Слова такие, что меньше оглобли не б
ыло! И одно другого крепче.
Для тех песен особенны яшшики делали. И таки большушши, что едва в улицы пр
оворачивали.
К весне мороженых песен кучи наклали.
Заморски купцы снова приехали. Деньги платят, яшшики таскают, грузят да и
говорят: «Что порато тяжелы сей год песни?»
Мужики бородачи рты прикрыли, чтобы смеху не было слышно, и отвечают:
Ц Это особенны песни, с весом, с уважением, значит, в честь ваших хозяев. Мы
их завсегда оченно уважам. Как к слову приведется, кажной раз говорим: «Ка
бы им ни дна ни покрышки!» Это по-вашему значит Ц всего хорошего желам.
И так у нас испокон веков заведено. Так и скажите, что это от архангельског
о народу особенно уважение.
Иноземцы и обрадели. Пароходы нагрузили, труб не видно, флагами обтянули.
В музыку заиграли. Поехали. От нашего хохоту по воде рябь пошла.
Домой приехали, сейчас Ц афиши, объявления. В газетах крупно пропечатал
и, что от архангельского народу особенное уважение заморской королеве: п
есни с весом!
Король и королева ночь не спали, с раннего утра задним ходом в театр забра
лись, чтобы хороши места захватить. Их знакома сторожиха пропустила.
Прочему остальному народу с полден праздник объявили по этому случаю.
Народу столько набилось, что от духу в окнах стекла вылетели.
Вот яшшики наставили, раскупорили все разом. Ждут.
Все вперед подались, чтобы ни одного слова не пропустить.
Песни порастаяли и Ц почали обкладывать.
На что заморски купцы нашему языку не обучены, а поняли!

Из-за блохи

В наших местах болота больши, топки, а ягодны. За болотами ягод больше того
, и грибов там, кабы дорога проезжа была, Ц возами возили бы.
Одна болотина верст на пятьдесят будет. По болотине досточки настелены к
онцом на конец, досточка на досточку. На эти досточки надо ступать с опаск
ой, а я, чтобы других опередить да по ту сторону болота первому быть, безо в
сякой бережности скочил на досточку.
Каак доска-то выгалила! Да не одна, а все пятьдесят верст вызнялись стойко
м над болотиной-трясиной.
Что тут делать?
Топнуть в болоте нет охоты, Ц полез вверх, избоченился на манер крюка и и
ду.
Вылез наверх. Вот просторно! И видать ясно. Не в пример ясней, чем внизу на з
емле.
А до земли считать надо пятьдесят верст.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120