- Я была настолько далека от него, - объяснила она, - что... меня это
не слишком трогает.
- Знаешь, терпеть не могу, когда ты такое говоришь. - Он запустил
мотор, и некоторое время они ехали в молчании. Вот и последний поворот.
Пикап взобрался на вершину холма, и Джек выдавил из себя смех. - Вот ты и
дома. Купол, милый купол [Dome, sweet dome]. - Он помолчал. - Внутри,
наверное, все тоже самое. Несмотря на разные там новшества.
- Какие? - Она взяла свою сумку.
- Тут как-то понаехало этих, в касках. Сказали, что ставят ему
какую-то распроохеренную охранную систему и что-то типа новых генераторов.
- Да? Значит, теперь его штуки могут работать даже если отключится
государственная линия, солнце перестанет светить, а ветер - дуть. - Юми
улыбнулась и поцеловала Джека в чумазую щеку. - Спасибо, что подвез.
Она открыла дверцу.
- Заходи! - крикнул он вслед. - Где пять едоков, там и шесть, точно?!
Юми махнула рукой.
- Может зайду вечером.
Дождавшись, когда он сядет в пикап и уедет, Юми пошла в купол. Лео
ждал ее внутри. Взглянув на лицо отца, она тут же поняла, что в чем-то
провинилась. В животе что-то неприятно сжалось. Опустив глаза, она
устремилась в кухню, но отец пошел следом.
- Где ты была?
Голос его звучал сухо, но она уловила сдерживаемое раздражение. Ну
да, ее не было "в положенном месте". Часа на два она, будучи частью его
окружения, покинула пределы контролируемой им зоны.
- Я думала, ты спишь. Будить не стала и пошла в магазин, - объяснила
она, распаковывая продукты. - Надо ведь тебе хоть иногда прилично
завтракать.
- Завтракать... - Он отмахнулся. - Я уже завтракал, Юми; время -
одиннадцатый час. Если ты собралась в магазин, то отчего не взяла машину?
- Я так и не научилась управлять, - детским голосом сказала она. - Я
боюсь машин.
Готтбаум раздраженно фыркнул.
- Идем в гостиную. Мне нужно показать тебе один документ.
Двинувшись было за ним, она отметила в себе тенденцию автоматически
повиноваться ему.
- Но я-то еще не завтракала!
- Это не займет много времени. Посмотри на это так: через несколько
дней ты вольна будешь завтракать, когда бы ни пожелала.
Вот же ублюдок, подумала она, следуя за отцом.
- Садись, - велел он, махнув в сторону стола.
Принужденно сев, она, пытаясь успокоиться, взглянула в окно и увидела
вдали море, подернутое дымкой тумана, словно мягкий белый луч под
ярко-голубым небом.
Вынув из ящика какие-то бумаги, Готтбаум подошел к ней, взирая на нее
сверху вниз.
- Любуешься пейзажем?
Теперь, когда она снова повиновалась ему, он выглядел слегка
душевнее.
- Очень мило.
- Но, наверное, навевает кое-какие неприятные ассоциации?
Он, как и вчера, продолжал вытаскивать на свет божий темы, которых
они обычно не обсуждали. Что это - раздача долгов перед лицом смерти?
- Да, эти места напоминают о некоторых неприятных вещах, - осторожно,
опасаясь ловушки, ответила она. - Вы с мамой, постоянно скандалящие, и...
прочее, о чем я стараюсь не вспоминать.
Он кивнул.
- Итак, я вижу, что тебя, единственную мою наследницу, не интересует
наследование данного земельного участка с прилежащими к нему
конструкциями?
Ну отчего он не может говорить, как все нормальные люди? Зачем
говорить "конструкции", когда всякий другой сказал бы просто "дом"? Только
после этой мысли она уловила смысл его слов.
- То есть, ты вычеркнул меня из завещания?
Она готова была рассмеяться. Неужели он беспокоился лишь из-за этого?
- Я хочу основать в куполе образовательный трест, - очень серьезно
объяснил отец. - Ежегодно будет проводиться отбор самых способных
студентов, каковые будут приглашены сюда для продолжения своей работы в
уединении, необходимом для серьезных занятий. Назови это, если желаешь,
стариковским честолюбием, но я хочу, чтобы после моей смерти мое имя
носило что-нибудь полезное.
Она медленно кивнула. Это объясняло все.
- Ну, если ты так хочешь... Что ж, купол - твой, и ты можешь делать с
ним что угодно. Честно говоря, я вообще не рассчитывала на твое
наследство.
- Ты получишь кое-какие деньги. Итак, из твоих слов следует, что ты
не откажешься подписать этот документ. - Он положил перед ней бумаги. -
Вот документ об отказе, подтверждающий, что ты осведомлена о моих
намерениях, находишь их приемлемыми, завещание мое прочла и не станешь его
оспаривать.
Она взглянула в бумаги и подняла взгляд на отца. На лице его, как
всегда, безмятежность - регулирующаяся и регулируемая... О чем он думает?
Правду ли говорит? Она представила себе его мозг, щелкающий и бибикающий,
словно компьютеры старых голливудских фильмов.
- Я бы в любом случае не стала ничего опротестовывать. Из-за чего
было столько шума подымать?
Придвинув к столу кресло, он сел напротив и подался вперед, словно
старался создать возможно более доверительную обстановку.
- Дорогая моя, теперь я не так богат, как ранее. Большая часть моих
накоплений истрачена. В случае возникновения имущественного спора на
оплату юристов может пойти столько, что всю собственность придется
распродать. Понимаешь?
Да, она понимала. Даже после его смерти все должно быть по его. А
что, было бы только справедливо отказать ему в последней, предсмертной
воле... Хотя от одной мысли об этом в животе снова неприятно екнуло.
Потянувшись через стол, он перевернул страницу.
- Вот, видишь, пятьдесят тысяч новыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88