- Известный также, как неуправляемая эксплуатация и спекуляция, -
добавил Бейли. - Анархия.
- Нет. Мои клоны несколько обуздают большие пропорции, пытающиеся
подавить свободную конкуренцию. И, во всяком случае, анархия - не такая уж
плохая вещь. Понятие это подразумевает, что мы доверяем здравому смыслу
народа, не заставляя последний полагаться на распоряжения свыше. Я никогда
не стеснялся того, что я - анархист. И всегда делал все, что мог, дабы
направить мир по этому пути. Даже пистолеты, которые, как вам известно,
Френч обменяла на модули памяти. Если уж правительство имеет танки, разве
не будет логичным предоставить гражданам возможность защищаться?
Он явно отвлекся. Теперь, достигнув цели всей своей жизни, Готтбаум,
похоже, решил совершить экскурс в прошлое, пройтись по вехам своего
жизненного пути.
- MAPHIS, - напомнил Бейли, чувствуя себя Розалиндой Френч,
старающейся добиться толку от Портера. - Вы сказали, что собираетесь
покончить с MAPHISом.
- Да-да. Придется, ничего не попишешь. Вы не у курсе: ваша жена
пробиралась в купол. Баттеруорт пустил, идиот. Даже если мы избавимся от
нее, рано или поздно кто-нибудь другой пронюхает. А я не хочу, чтобы
власть над MAPHISом попала в чужие руки. Штаты еще не завтра к утру
обратятся в прах; они будут драться за свою жизнь, и если правительство
доберется до MAPHISa, оно успеет принести людям гораздо больше вреда.
Итак, я не боюсь умирать - я сделал свое дело. И миллион моих клонов
продолжит бой. - Он впился взглядом в Бейли. - А что делать с вами? Хотите
быть стертым? Или поместить вас в хранилище, за компанию с Френч и
Портером?
- Спасибо, - сказал Бейли. - Спасибо вам огромное за столь богатый
выбор. Жизнь мою пустили к херам собачьим, включают меня, выключают, как
утюг... - Он встретился взглядом с Готтбаумом, чувствуя нарастающую внутри
ярость - невыносимую от сознания собственного бессилия. Человек перед ним
- не настоящий, кровь не струится в его венах. Он даже больно сделать ему
не может, не то, что отдать под суд.
А Готтбаум отвернулся. Казалось, он совершенно забыл о Бейли.
- Я всегда верил в жертвенное предназначение. Много лет - десятки
лет! - принес я в жертву собственному представлению о лучшем мире.
Наверное, такому засранцу, как вы, трудно это понять. Все, что вам нужно -
это чек на жалованье, ничтожный домишко, жена и ребенок. И все же я подарю
вам возможность к продолжению вашего нудного существования, даже после
того, как я умру. Хотите, или как?
Бейли собрал все силы, чтобы совладать с яростью.
- Хочу.
- Хорошо. Последняя просьба?
Да, понял Бейли, он действительно собирается выключить его, точно так
же, как выключил всемирную информационную сеть.
- Я хочу поговорить с женой.
- Что ж, выполнимо. Она тут уже некоторое время пробивается к вам. По
нашим меркам - несколько месяцев, а по ее - несколько минут. Ладно,
валяйте. У вас - тридцать субъективных секунд. Надеюсь, вы выжмете из них
все, что можно.
Едва Готтбаум закончил фразу, образ его распался на микроскопические
пылинки. Облачко медленно растаяло в воздухе.
На белой площади под ясным небом возник белый экран. Пять футов в
высоту, три - в ширину; просто поставленный вертикально полупрозрачный
прямоугольник. Экран покрылся мозаикой расплывчатых разноцветных клякс, и
тут же цветные пятна образовали изображение. Шерон сидела в черном кожаном
кресле, подавшись вперед и с нетерпением глядя в окно в мир Бейли.
- Джим! - вскрикнула она.
Значит она увидела его - или его изображение, переданное в реальный
мир какой-то системой.
- Шерон... - Он неуверенно шагнул к ней.
- Что там случилось? - Она была вне себя от беспокойства. - Сказали,
что произошел катастрофический сбой в системе, и связь не установить...
- Нет. Просто Готтбаум, наверное, сознательно отключил внешние
коммуникации. Но... Господи, у нас так мало времени...
"Пятнадцать секунд", - сказал синтетический, бесплотный голос.
MAPHIS, понял Бейли.
- Готтбаум сошел с ума, - заговорил он, стараясь успеть сказать как
можно больше. - Чистит системы по всему миру. Собирается также покончить с
MAPHISом. Сказал, что поместит меня в хранилище. Я только хотел сказать,
как люблю тебя и Деймона, и...
MAPHIS умер.

СЕМЬЯ
Он услышал шум прибоя.
К нему почему-то вернулась память о детстве на родительской ферме.
Там он был окружен сушей, от моря его отделяли мили и мили, и величайшим
из возможных роскошеств, куда более желанным, нежели городской пентхауз
или полный слуг особняк, полагал он маленькую комнатку с окном, выходящим
на море. Он любил тайны, а море всегда окружал таинственный ореол: волны,
шум прибоя, постоянная переменчивость казались маской, под которой море
прячет от него свои секреты.
Однажды он приобрел симулятор - программу со звуком прибоя, и засыпал
под нее. Волны, бьющиеся о берег, заглушили родительский телевизор в
гостиной и стрекот сверчков за окном спальни. Но симулятор не звучал,
точно так, как настоящее море, сколько Бейли ни возился. И уж конечно,
совсем не то слышалось ему сейчас.
Ветер доносил до него крики морских птиц. Открыв глаза, он увидел
прямо перед собой океан: буруны кипели и пенились, разбиваясь о берег и
распластываясь по песку.
Вначале он просто смотрел, не задумываясь о том, что видит. Затем
пришло понимание: ведь это же невозможно! Буруны лениво омывающие берег,
пляшущие вдали белоснежные барашки, сырой, соленый ветер, пена, кипящая и
шипящая в полосе прибоя - все это лежит далеко за пределами возможностей
MAPHISa.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88