Сначала, конечно, когда им овладели духи, это ему не помогло. Он был совершенно бессилен. Да, люди Орфализа, он был одержимым, и когда его душа, и ум, и тело попали под влияние демонов из преисподней, он совершал такие поступки, леди и джентльмены Орфализа, о которых я лучше умолчу. Он был лютней в руке сильного, как сказано в книге. И как ни старался, ничего не мог поделать. Но однажды, когда он совершал эти поступки, его рука случайно попала в пламя газовой горелки и, как видите, пострадала очень сильно. – С печальной улыбкой Гай поднял свою искалеченную руку. – И что бы вы думали – в ту же минуту он избавился от своего злого духа! Но ведь Гай – ученый, люди Орфализа, он работал в телефонной компании и учился в колледже, к тому же он прочел книгу, и поэтому сразу понял, что к чему. Вы, конечно, знаете, он мой дядя, и я горжусь им. Я всегда любила его, даже когда он… когда он был не в себе и делал со мной эти ужасные вещи, я знала, что мой дядя Гай тут ни при чем. Во всем виноват кто-то другой. Правда, я не знала кто. И когда он рассказал мне Основное Правило, я стала ему во всем помогать. Я поверила ему, потому что он говорил по Писанию. Злые духи боятся боли! Значит, нам нужно полюбить ее. Я помню наизусть: «Приучите ваше сердце удивляться чудесам повседневной жизни, и ваша боль станет не менее чудесной, чем ваша радость». Ведь так сказано в книге, правда? Вот почему мы должны причинять себе боль, люди Орфализа и новые братья; духи не любят, когда мы испытываем боль, и покидают нас. Все так просто. На мгновение лицо девушки застыло. – Я знала, что они меня не захватят. Поэтому мы с Гаем взяли Эле – это другая девушка, на которую он тоже нападал, когда был одержимым, и мы знали, ее тоже не захватят. Потому что злые духи боятся боли, как сказал Гай, и он, – заявила она торжественным тоном, – причинил нам очень сильную боль. Потом мы пришли сюда, нашли этот дом, и с тех пор к нам присоединяются новые братья и сестры. Конечно, нас не так много, потому что теперь люди редко забредают сюда, и многих нам пришлось убить. Да, ничего не поделаешь. Иногда одержимых не удается спасти, но…
Ее лицо резко переменилось. Оно стало старше, девушка с напряженным вниманием оглядела комнату, потом расслабилась. И закричала.
Гай вскочил. Разбитая челюсть не позволяла ему говорить, но наконец он все же прохрипел:
– Что… что… случилось, Мэг?
– Дядя Гай! – Она спрыгнула с возвышения и бросилась к нему, рыдая.
– Что?!
– Я почувствовала! Они поймали меня, Гай, ты же обещал, что они не смогут!
Он ошеломленно тряхнул головой, глядя на Мэгги так, словно она одержимая, – все еще одержимая – и произносит страшную ложь, чтобы разрушить все его надежды. Казалось, он не мог понять смысл ее слов. Один из охотников в ужасе завопил:
– Ради Бога, развяжите нас! Дайте нам хотя бы шанс! Чандлер тоже закричал. За какую-то долю секунды ужас изменил до неузнаваемости всех, кто находился в комнате. Люди утратили способность действовать. Толстый неуклюжий Уолтер, который председательствовал на собрании, медленно направился к охотнику, привязанному к дантистскому креслу и стал наощупь развязывать узлы. Элен Брейстед уронила голову на руки и затряслась.
Трагичность ситуации состояла в том, что все они уже вкусили надежды. Чандлер стал яростно рваться, пытаясь освободиться от веревок, он почти не сознавал, что делает. Мир превратился в ад для всех, но ад начал казаться терпимым, когда появился шанс покончить с ним. И теперь, лишившись этого шанса, люди оказались еще несчастнее, чем прежде.
Уолтер наконец развязал охотника и, двигаясь как-то вяло и словно не видя ничего перед собой, перешел к Чандлеру.
Потом лицо его также изменилось.
Толстый неуклюжий юноша резко дернулся, огляделся и сошел с помоста.
Элен Брейстед подняла голову и с полными слез глазами спокойно встала и пошла за ним. Пожилая леди, страдавшая артритом, повернулась и присоединилась к ним. Чандлер смотрел на них с изумлением и вдруг понял.
Они направлялись к тому углу комнаты, где стояли винтовки.
– Одержимые! – закричал Чандлер, ощущая всю горечь своих слов. – Остановите их! Гай – смотрите! – Он опять стал отчаянно рваться из своих уже ослабевших пут, опрокинул стул и вместе с ним скатился с помоста.
Трое одержимых могли не торопиться; у них было достаточно времени. Они уже брали винтовки, когда Чандлер закричал. Потом они не спеша развернулись, прицелились и начали расстреливать членов Орфализа. Жутко было смотреть, как страдавшая артритом органистка с лицом хладнокровного палача прицелилась в Гая и прострелила ему горло. После трех выстрелов три члена общины упали замертво. Еще три выстрела – и убиты трое других.
Остальные пытались спастись бегством, но у них не было шансов. Это напоминало бойню.
Когда все члены Орфализа, кроме троих одержимых, лежали на полу, убитые, раненые или как Чандлер, незамеченные, пожилая леди, тщательно прицелившись, выстрелила точно в висок Элен Брейстед, а затем Уолтеру. Они не пытались спастись и встретили свою смерть почти с нетерпением.
Пожилая леди не спеша огляделась, выстрелила в живот раненому, который пытался подняться, перезарядила винтовку и стала обыскивать убитых. Она искала спички. Найдя их, она попыталась сорвать обивку с кушетки, выругалась и принялась вырывать и комкать страницы книги Халиля Джебрана. Когда на помосте оказался целый ворох бумаг, она выкинула книгу в окно, опустилась на колени и подожгла бумагу.
Некоторое время она стояла, глядя на огонь, и с сердитым нетерпением притоптывала ногой.
Скомканная бумага вспыхнула быстро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50