..

Что-то из А.Кабакова: Стикс легче всего форсировать на ИЛ-62...

Момент внезапного озарения показался нам столь значительным, что
Гацунаев остановился и спросил:
- Сколько у нас времени?
Наверное, он хотел навсегда запомнить выжженный Ташкент, безумное
послеполуденное небо Ташкента - великий миг, подаривший нас столь
замечательной идеей.
Понимая его чувства, я неторопливо взглянул на свои отечественные
электронные, на день рожденья подаренные часы, и с некоторой, необходимой
моменту торжественностью честно ответил:
- Пятьдесят семь часов девяносто четыре минуты.
Вот сколько в тот момент было у нас времени!

Правда, оставался вопрос - что считать фантастикой?
Например, по ограждению стадиона, мимо которого мы шли, тянулся
невероятно длинный кумач с начертанными по нему белыми торжественными
буквами: "Великая отечественная война 1941-1944 годов".
Я спросил:
- Правильно я читаю?
Сдержанный Гацунаев кивнул:
- Правильно.
Он мало чему удивлялся. Он родился в Хиве в 1933 году, в больнице,
построенной в конце прошлого века по указанию и на средства Ислама Ходжи -
визиря предпоследнего хивинского хана Исфандияра. На рассвете азан, призыв
к утренней молитве, мешался со звуками "Интернационала", под куполами
Сарай Базар Дарбазы кипел котел страстей, подогреваемый звуками узбекской,
кара-калпакской, корейской, русской, туркменской, татарской, даже
гуцульской речи. Первое слово, произнесенное им, было - соат (часы), и о
чем бы впоследствии он ни писал, всегда тянулись перед ним необъятная,
подернутая синей дымкой коричневая ширь Амударьи, караваны барж, дощатые
причалы давно уже несуществующих пристаней Кипчак и Чалыш, невероятная
синева неба, бессмысленные лунные пейзажи Джимур-тау, древние как мир, и
звучные, как музыка, речные городища Бургут-кала, Пиль-кала, Кыркыз-кала,
Койкырылган-кала... В лучших своих вещах ("Западня", "Экспресс "Надежда",
и, конечно же, "Звездный скиталец") он никогда не уходил за песчаные
берега любимого им волшебного Аральского моря - голубого, полного жизни...
Может, гибель моря и сделала его фантастом.

Разглядывая кумач с таинственными письменами, я невольно вспомнил
знаменитую повесть Н.Шпанова "Первый удар". Там наши пилоты побеждали
фашистскую Германию не за три-четыре года, а за считанные часы. А на земле
их поддерживали мужественные спартаковцы...

Пятьдесят семь часов девяносто четыре минуты.

Душный Ташкент. Пустой Ташент. Послеполуденный, полумертвый от жары
Ташкент - еще одна Атлантида, затонувшая на наших глазах...
Вот уж поистине: ищи место, где происходят странные вещи.
Мир невозможен без прошлого, он стоит на прошлом. Мир невозможен без
книг, написанных в прошлом, какими бы наивными они нам ни казались.
Будущее невозможно без этих книг, потому что они существуют... Правда,
сами писатели, как правило, относятся друг к другу без трепета.
Позволю себе цитату (Эмиль Золя, "Парижские письма", 1878), тем
более, что и впредь собираюсь обращаться к цитатам.
"Жюль Верн - писатель остроумный, с большим успехом популяризирующий
науку для невежд, драматизируя ее, в маленьких романах... Жюль Верн не
пишет, собственно говоря, романов, он драматизирует науку, он пускается в
фантастические бредни, опираясь на новые научные данные... Я не стану
разбирать этого рода произведения, долженствующие, по-моему, исказить все
познания детей, но я вынужден засвидетельствовать их невероятный успех.
Произведения Жюля Верна, несомненно, все более покупаются во Франции...
Впрочем, они не имеют никакого значения в современном литературном
движении. Азбуки и требники продаются в таком же громадном числе..."
Меня в этой цитате больше всего восхищает ссылка на азбуки и
требники. Они ведь не имеют никакого значения в современном литературном
движении...

Было время, когда мне казалось, что все фантастические книги мира
написаны Жюлем Верном. Было время, когда мне казалось, что все лучшие
книги в этом жанре написаны Гербертом Уэллсом и Станиславом Лемом. Немалое
число фэнов и сегодня убеждено, что все стоящие внимания сюжеты в
фантастике разработаны братьями Стругацкими...
Безумный сон: все фантастические книги мира написаны В.Немцовым или
А.Столяровым...

Разумеется, Антология должна была открываться 1917 годом. Не потому,
что 24 октября все россияне рассуждали вот так-то, а с 25 октября сразу
начали рассуждать иначе, нет. Просто, как ни раскладывай карты, от фактов
никуда не деться - октябрь 1917 года прозрачной страшной стеной отгородил
Россию от мира.
Начался невиданный и неслыханный, поистине фантастический эксперимент
по созданию Нового человека.
Это ведь вообще главное дело любого режима - создание Нового
человека. Человека угодливого или запуганного, работящего или пьющего,
агрессивного или смирного, ленивого или динамичного, духовного или
ограниченного, бессловесного или болтливого... - какой человек на данный
момент нужнее режиму для решения его насущных задач, такой и создается, и
ничего с этим не поделаешь. Скажем, кухарка, умеющая управлять
государством.
Понятно, к такому важному делу нельзя не подключить писателей, -
инженеры человеческих душ! Вот наша Антология и должна прояснить вопрос -
какого именно Нового человека хотели создать неистовые большевики в нашей
неистовой, на все способной стране?
1 2 3 4 5 6