Его
сердце не может терпеть! Оно не вытерпит! Это ж сколько энергии
затрачивает оно, зарычал Петр, увидев перед собой химию в виде платиновых
волос, высокой груди, длинных ног?!
Вопрос был задан чисто риторически, но прозаик П. жестко ответил:
- Самое обыкновенное среднестатистическое человеческое сердце
ежегодно расходует такое количество энергии, какого хватило бы для того,
чтобы поднять груз весом более девятисот килограммов на высоту почти в
четырнадцать метров.
- Мон дью! - простонал Алипиев. - Геннадий, мне пятьдесят. Я всю
жизнь увлекался химией. Не зная того, я поднял на большую высоту очень
большой груз химии. И все равно это только химия?
- Только химия, - жестко подтвердил прозаик П.
- Я хочу утонуть, - Алипиев грузно поднялся. - Идемте к морю. Я не
могу. Мое мировоззрение не просто расшатано, оно уничтожено, как при
прямом бомбовом ударе..
- Надеюсь, вы не собираетесь идти к морю в плавках? - строго спросил
прозаик П. Он смотрел на нас взглядом умудренного человека, много
видевшего, много знающего, с горечью, но щедро он раскрывал нам глаза на
истинную природу мира и человечества. - Здесь оживленное шоссе, а мы -
официальная делегация.
В мозгах Алипиева что-то сгорело.
- Мон дью! - простонал он. - Твои друзья - большие люди. Они подарили
мне знание, отняв счастье. Я не виню их.
Покачиваясь посреди комнаты как большой старинный аэростат, Алипиев
высвободил из плавок сперва одну, потом другую ногу:
- У твоих друзей большие мозги. Они знают правду жизни. Они правы.
Идти ночью в плавках!.. К морю!..
И зарычал на меня:
- Снимай плавки!

Наверное и сейчас живут в Варне люди, видевшие, как глубокой ночью в
мае 1985 года оживленное шоссе неподалеку от Дома творчества болгарских
писателей пересекала странная группа - два абсолютно обнаженных человека,
а за ними два человека в черных глухих пиджаках и при таких же галстуках.

И снова идет волна. Приближается. Спешит. Затихает. Ненасытен песок.
Пьет и пьет. А волна, утолив его жажду, снова возвращается в море.
Сколько еще ждать? О времени говорить или о волнах?

И все это химия.

9. "КАК ВЫ МЕНЯ НАПУГАЛИ!"
Ночь. Дым. Снег над городом.
- Как вы меня напугали! - сказал Шурик, разгибаясь после чудовищного
удара ногой в живот.
Люха, он же Иван Сергеевич Березницкий, стоял перед ним, широко
раздвинув руки, будто собирался Шурика обнять. Длинный рот чернел на его
бледном лице, как трещина на могильном камне, выполненном из белого
мрамора..
- Не дергайся, - сказал он Шурику, - иначе я все на тебе порву. Ты
голый отсюда побежишь, падла.
- Кончай... - Шурик резко, без замаха врезал Люхе по физиономии.
Метод, конечно, дедовский, примитивный, но действует надежно. - Кончай
разговаривать... Что, у тебя рук нет?
Люха, не отвечая, бросился на Шурика.

Свет слепил глаза, вдруг, как из аэродинамической трубы, несло
ледяным ветром. В сложных ситуациях нельзя мелочиться, эту истину Шурик
усвоил с детства. Если в твоих руках редчайшая антикварная ваза, не жалей.
Звон бьющегося фарфора отрезвляюще действует на нападающего. Если в твоих
руках ножницы, тоже не чикай ими перед носом противника, а сразу ткни куда
нужно. Все, что попадет под руку, должно лететь в физиономию преступника.
К сожалению, на этот раз у Шурика под рукой ничего не оказалось, даже
антикварной вазы, а жилистая рука Люхи уже вцепилась ему в горло.
Задыхаясь, Шурик умудрился все же врезать Люхе по ушам сразу двумя руками.
Со стороны они, наверное, походили на двух обнимающихся после долгой
разлуки приятелей. Милые добрые люди, соскучившиеся друг по другу.
Потом кулаки так и замелькали в воздухе.
Шурик уже оценил силу противника. К тому же он догадывался, что имеет
дело не с простым среднестатистическим человеком. Серия ударов,
проведенных Люхой, чуть не выкосила Шурика. Он почти потерял сознание, он,
собственно, уже пускал зайчиков с того света, спас его профессиональный
навык. Сразу плечом и предплечьем он навалился на Люху, сбил его захват и
тут же, не теряя ни секунды, ударил ребром ладони в большой острый нос
Люхи, добавив и в пах для верности.
Удар.
Еще удар.
Люха тяжело рухнул в снег.
Шурик оглянулся.
Невероятно, но на плоском заснеженном крылечке Домжура никого не
было. Ему казалось, драку наблюдал весь город, но никого рядом не было.
Шурик утомленно наклонился над Люхой. Что-то в его позе Шурику не
понравилось. Ну, вставай, сказал он и потряс Люху за плечо.
Люха не шевельнулся.
Шурик поднял и тут же отпустил кисть Люхи. Она безжизнено упала на
снег. Что за черт? - удивился Шурик, ощупывая Люху. Тело так быстро не
остывает. Почему Люха холодный? Почему у него не прощупывается пульс?
Превышение обороны...
Шурик умылся снегом. Ему сразу стало холодно. Он вовсе не хотел
ничего такого, зачем ему было убивать Люху? Люха сам напал, он, Шурик,
только оборонялся...
Он еще раз поискал пульс, но ничего такого не обнаружил.
Тогда, оглядываясь, утирая ладонью мокрое лицо, Шурик медленно
вернулся в бар.
Ничего в баре не изменилось.
Телефон? Где тут телефон?
На втором этаже...
Точно. Не в баре же ему стоять. Там не прокричишься сквозь шум.
Добыв из кармана монету, Шурик зарядил автомат и набрал номер
Роальда.
Трубку подняли сразу, но голос у Роальда был сонный:
- Это кто?
- Твой счастливый случай, - хмуро ответил Шурик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32