Несмотря на полную изоляцию военная Ставка Сауми, возможно, интересовалась современными военными технологиями. Это звучало действительно странно, но, кажется, генерал Тханг, представитель военной Ставки, а может быть ее член, и впрямь поддерживал неофициальные связи с некоторыми иностранными коллегами.
Явная бессмыслица.
Нищая, лишенная промышленности страна и современные военные технологии!
За десять лет внимательного изучения Сауми в досье Семенова накопилось не так уж много материалов, но все они вызывали массу вопросов.
Например, неофициальное участие Кая и Тавеля Уламов в гонках тяжелых «формул» в одной из западноевропейских стран. Понятно, что оба брата участвовали в этих гонках под псевдонимами.
Сам Семенов гонок не видел.
В день финальных заездов он вообще находился на борту теплохода, пересекающего Средиземное море.
В каюте Семенова, достаточно просторной и прохладной, сидел перед включенным телевизором анголец Дезабу, патриот из МПЛА. Дезабу не интересовали гонки, он включил телевизор ради последних политических новостей, но попал на спортивную хронику. Показывали улыбающегося Тавеля Улама — победителя гонки.
— Он выиграл? — удивился Семенов. — Насколько я помню, лидировали итальянец Маруччи и некий Тшиих, брат У Сана, — он указал пальцем на торжествующе улыбающегося с экрана Тавеля Улама. — Говорят, они из Сауми. Многие, кстати, ставили именно на У Сана.
— Кто он, этот У Сан? — заинтересовался Дезабу.
— Говорят, он из Сауми, — повторил Семенов. — Глядя на него трудно поверить постоянным сообщениям о тотальном голоде в Сауми. Он не выглядит истощенным, правда?
— Тот, кто голодает, не выезжает за пределы страны. Особенно такой закрытой страны, как Сауми.
— Частная инициатива, — Семенов пожал плечами. — Вероятно, кому-то в верхах военной Ставки Сауми понадобилась такая игра.
— Подожди, — Дезабу вдруг напрягся. — А это? Кто это?
— Это Тшиих, брат У Сана, я уже говорил тебе. Наверное, это псевдонимы. Вряд ли им позволили выехать из страны под настоящими именами.
— Тшиих? — не поверил Дезабу. — Не может быть.
— Почему?
Дезабу не ответил.
Операторы давали повтор.
На экране на полном ходу переворачивалась машина лидера гонки итальянца Маруччи. Тшиих, шедший вторым, мог обойти соперника, но машина Маруччи, вылетев за полосу, загорелась. Сойдя с полосы, бросив свою машину, Тшиих снова и снова бросался в пламя, пытаясь вытащить из деформированной железной коробки травмированного итальянца. Пламя ударяло в Тшииха, он падал на траву, и снова вскакивал. Тысячи болельщиков, сгрудившиеся за ограждениями, яростно и восторженно ревели. Столь же яростно и восторженно ревели «формулы», пролетавшие мимо горящей машины итальянца.
У Сан шел третьим.
Он, несомненно, увидел брата, пытавшегося помочь итальянцу, он вполне мог остановить машину и помочь брату и заживо сгорающему итальянцу, но У Сан этого не сделал.
Лицо У Сана показали крупным планом.
В темных, увеличенных мощной оптикой глазах У Сана стыли слезы, но он не остановил машину.
Потом на экране показали обожженного Маруччи.
— Мне жаль, — выдохнул он одними губами. — Мне жаль, что я помешал выиграть Тшииху. Я постоянно чувствовал его дыхание за спиной, выиграть у меня гонку мог только он.
— Мало кто знал Тшииха до сегодняшнего дня, — с трудом добавил итальянец. — Но теперь мы все будем знать: Тшиих — настоящий парень!
Место Маруччи на экране занял У Сан — победитель гонки. Он приветствовал зрителей по-саумски: пальцы правой руки были плотно сжаты, большой слегка загнут.
Натак! — знак победы.
Знак большой победы.
— Тут кое-кто говорит, — жестко усмехнулся У Сан, — что победу могли одержать только Тшиих или Маруччи, но победу одержал я.
Натак!
— Как мы узнали, — подвел итог спортивный комментатор, как мы узнали, Тшиих специальным чартерным рейсом отправлен в одну из азиатских стран. Наставник Тшииха считает, что родной климат лечит эффективнее любых лекарств. Он уверен, что его воспитанник скоро оправится от ожогов. Он уверен, что на коже Тшииха не останется безобразных следов. — Комментатор широко улыбнулся: — Мы желаем тебе здоровья, Тшиих!
Дезабу недоверчиво покачал головой:
— Тшиих? Это странно. Когда я встречался с Тшиихом, его звали как-то не так. Я не запомнил его имени, но его звали как-то не так.
— Ты впервые в Европе, Дезабу, — улыбнулся Семенов. — Тшиих тоже впервые в Европе.
— Я уже встречал этого человека, — упрямо повторил Дезабу. — Я его встречал не в Европе.
— Где же?
— В Анголе.
— В Анголе? — недоверчиво повторил Семенов.
— Именно в Анголе, — утвердился в своей уверенности Дезабу. — В Кабинде, в разведроте 113. Примерно полгода тому назад. Меня привезли в Кабинду португальские карабинеры.
— В Кабинде? Как мог Тшиих попасть в Кабинду?
— Меня схватили карабинеры, — побледнел от негодования Дезабу. — Они схватили меня с каньянгуло в руках. Это такое длинное самодельное ружье, которое можно заряжать чем угодно. Большой наперсток черного пороха, пыж из хлопка, камни, битое стекло, рубленые гвозди, еще один пыж, и смело жми на курок. Если ружье не разорвет, ты непременно попадешь в одного из португальцев. Очень сильное ружье. А еще у меня был транзисторный приемник, — по-детски счастливо похвастался Дезабу. — Я отобрал приемник у пленного португальца.
Дезабу произнес «у каа». То есть, у собаки. Так в Анголе патриоты называют португальцев: каа — собака.
— Моя жена работала диктором на радио «Ангола комбатенте» в Танзании, она бежала из Анголы. Оставаясь один, я включал приемник и слушал голос жены.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6