Потом, схватив мой саквояж, она зашвырнула его под шезлонг. Я вошел в ванную и закрыл за собой дверь. В темноте нащупал спиной притолоку, оперся о нее и попытался унять дрожь в руках.
Мисс Фицгиббон отомкнула наружную дверь.
– Что вам угодно, миссис Энсон?
Хозяйка гостиницы буквально ворвалась в комнату. Нетрудно было представить себе, как она обводит все вокруг подозрительным взглядом, и я, признаться, ждал, что она вот-вот вломится в ванную.
– Мисс Фицгиббон, уже очень поздно. Почему вы еще не спите?
– Я читала. Смею вас заверить, что, не постучись вы ко мне, я бы уже спала.
– Я отчетливо слышала мужской голос.
– Но вы же видите – я одна. Наверное, голос доносился из соседней комнаты.
– Он доносился отсюда.
– Вы что, подслушивали под дверью?
– Разумеется, нет! Просто я проходила по коридору, направляясь к себе.
– Тогда вы легко могли ошибиться. Я тоже слышала голоса.
Тон миссис Энсон внезапно переменился.
– Дорогая Амелия, я забочусь исключительно о вашем благополучии. Вы не знаете этих коммивояжеров, как знаю их я. Вы молоды и неопытны, и я отвечаю за вашу безопасность.
– Миссис Энсон, мне двадцать два года, и я способна сама позаботиться о своей безопасности. Будьте добры, оставьте меня, я хочу спать.
Тон миссис Энсон опять изменился.
– Откуда мне знать, что вы меня не обманываете?
– Посмотрите вокруг, миссис Энсон! – Мисс Фицгиббон подбежала к двери ванной и рывком распахнула ее. Дверь больно ушибла мне плечо, но одновременно спрятала меня за створкой. – Смотрите внимательнее. Не угодно ли вам обыскать платяной шкаф? Или вы предпочитаете сначала заглянуть под кровать?
– Ну зачем же говорить колкости, мисс Фицгиббон. Мне вполне достаточно вашего слова.
– Тогда будьте добры оставить меня в покое. Я работала весь день и хочу наконец заснуть. Помолчав немного, миссис Энсон произнесла:
– Ну что ж, Амелия. Спокойной вам ночи.
– Спокойной ночи, миссис Энсон.
Я услышал, как хозяйка вышла из комнаты, спустилась по ступенькам в коридор. Мисс Фицгиббон выждала довольно долгое время, потом закрыла входную дверь. Вошла ко мне в ванную, обессилено оперлась о притолоку.
– Ушла, – только и сказала она.
4
Мисс Фицгиббон взяла у меня из рук стаканчик и проглотила бренди одним глотком.
– Хотите еще? – тихо спросила она.
– Да, если можно.
Фляга была уже почти пуста, но мы честно поделили то, что там оставалось. В отсветах газа лицо мисс Фицгиббон казалось мертвенно-бледным; подозреваю, что и я выглядел не лучше.
– Я, конечно, сейчас же уйду.
Она покачала головой.
– Вас увидят. Миссис Энсон не посмеет вломиться сюда снова, но уж будьте уверены, что ляжет она не сразу.
– Что же делать?
– Придется повременить с уходом. Думаю, через часок ее терпение истощится.
– Мы ведем себя так, словно в самом деле в чем-то провинились, – заметил я. – Почему мне нельзя выйти прямо сейчас и рассказать миссис Энсон все как было?
– Потому что мы уже прибегли к обману, и к тому же она видела меня в ночной рубашке.
– Ах, да…
– Придется выключить газ, будто я действительно легла спать. Тут есть маленькая керосиновая лампа, как-нибудь обойдемся. – Мисс Фицгиббон показала на складную ширму. – Если вы, мистер Тернбулл, передвинете эту штуку к двери, она заслонит свет и приглушит наши голоса.
– Так я и сделаю.
Мисс Фицгиббон подбросила в камин кусок угля, зажгла керосиновую лампу и выключила газ. Я помог ей переместить кресла поближе к огню, а лампу поставил на каминную полку. И вдруг услышал прямой вопрос:
– Вам не хочется оставаться здесь?
– Я предпочел бы уйти, – ответил я, заикаясь от смущения, – но вы, вероятно, правы. Я вовсе не жажду встречи с миссис Энсон, по крайней мере в настоящий момент.
– Тогда постарайтесь взять себя в руки.
– Мисс Фицгиббон, – сказал я, – мне было бы гораздо проще, если бы вы вновь оделись как полагается.
– Но под этой рубашкой на мне еще и белье.
– Все равно.
Я опять ненадолго отправился в ванную, а когда вернулся, мисс Фицгиббон была уже в платье. Причесываться она, впрочем, не стала, но это мне нравилось – ее лицо, на мой вкус, выигрывало в обрамлении распущенных волос. Когда я снова уселся, она обратилась ко мне:
– Могу я просить вас об одном одолжении, не рискуя шокировать вас окончательно?
– О чем вы?
– Мне будет легче выдержать этот час, если вы перестанете обращаться ко мне столь официально. Меня зовут Амелия.
– Знаю. Миссис Энсон называла вас при мне по имени. Меня зовут Эдуард.
– Вы неисправимый формалист, Эдуард.
– Ничего не могу поделать. Так меня воспитали.
Напряжение спало, и я сразу почувствовал усталость. Судя по тому, как мисс Фицгиббон – простите, Амелия – откинулась в кресле, она устала не меньше моего. Переход на дружескую манеру обращения принес нам обоим облегчение, словно вторжение миссис Энсон упразднило общепринятый этикет. Мы были на волоске от гибели и уцелели, и это нас сблизило.
– Как вы думаете, Амелия, миссис Энсон и впрямь заподозрила, что я здесь?
Моя собеседница взглянула на меня лукаво:
– Заподозрила? Да она прекрасно знала, что вы здесь!
– Значит, я вас скомпрометировал?
– Нет, это я вас скомпрометировала. Представление с переодеванием – моя выдумка.
– Вы очень откровенны, – сказал я. – Право, до сих пор я никогда не встречал таких людей, как вы.
– Ну что ж, Эдуард, хоть вы и чопорны, как индюк, но я тоже, пожалуй, не встречала таких, как вы.
5
Теперь, когда худшее осталось позади, а о последствиях можно было до поры не задумываться, я вдруг понял, что необычность ситуации доставляет мне удовольствие. Наши кресла стояли вплотную друг к другу, в комнате царил уютный полумрак, пламя керосиновой лампы отбрасывало на лицо Амелии мягкие, манящие тени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19