Среди всех здешних странных существ она показалась Чарли единственным человеком, славной девушкой, хотя он и радовался, что не ему придется жениться на ней. Несомненно, это было под силу только парню шести футов двух дюймов. Тем не менее он почувствовал к ней какую-то братскую привязанность и про себя, для безопасности, называл ее Рыжик.
— Ну вот! — воскликнула она торжествующе, оглядев по-хозяйски всё, и дружески улыбнулась Чарли. — Всё в порядке. И ты тоже. Ты вроде ничего паренек, смотри, не испортись после того как тебя распишут в газетах. И приглядывай за официантами. Большинство из них рады сорвать, хотя я и не обвиняю их за это. Смотри, чтобы они тебя не обсчитали. У тебя есть девушка?
— Нет, — ответил Чарли. Ему надоел уже этот вопрос.
— Жаль. Надо завести. Смотри, будь осторожен в своих делах. Надо бы, чтобы Фред присматривал за тобой.
— Не надо. Какой Фред? Твой парень?
— Ага. Он полисмен. — Она кивнула ему, подмигнула и сделала гримаску, которая означала, что помолвка с полисменом открывала целый мир радостного, но что Чарли в него никогда не суждено заглянуть. Затем она оставила его, и он сидел и одиноко разглядывал серую дверь с идиотскими панелями, отделанными в пурпурно-розовый цвет.
Чарли решил, что ему будет легче, если он перекусит. Он знал, что для людей, которые живут в таких отелях, было время обеда. Что ж, он тоже пообедает. Несколько минут он, однако, ничего не предпринимал и только беспокойно ходил по комнате, прикасаясь к разным предметам: телефонному справочнику, розовой пепельнице, скамеечке для ног, на которой были вышиты зеленые птицы. Он всё еще не мог привыкнуть, что находится в своих комнатах, и ходил на цыпочках, что было очень утомительно; ему казалось, что в любую минуту могут войти и хозяйским голосом потребовать, чтобы он убирался. Обычно он умывался шумно, щедро расплескивая воду, здесь же, в этом чужом сияющем великолепии, он лишь беззвучно и осторожно ополоснул лицо. К счастью, в коридоре, когда он пробирался по нему, никого не было, а его шаги тонули в толстом ковре. Лифтом он не воспользовался, а торопливо спустился по широкой лестнице, которая привела его в середину холла.
Но не прошло и десяти минут, как он снова был в номере, который сейчас показался ему раем, родным домом. Там, внизу, всё было не для таких, как он. Там были важные и надменные люди в вечерних платьях, женщины с голыми спинами, мужчины — сплошной крахмал и запонки. У этих людей был тяжелый взгляд. У некоторых из них и голос был резкий, особенно у женщин. Они испугали его, когда он заглянул в ресторан, и Чарли сразу же решил, что такой ресторан не для него. Где-то внизу, несомненно, была и закусочная, в которой можно было бы поесть, не переодеваясь в вечерний костюм, но Чарли не отважился идти дальше. Можно поесть и в номере. В конце концов, разве ему не говорили, что он должен только требовать?
Решая в течение пятнадцати минут вопрос еды, он совсем проголодался. Он подошел к телефонному аппарату и стал рассматривать его, а потом передвинул указатель на «бюро обслуживания», как учил заместитель управляющего. Рука его потянулась к трубке, заколебалась, отступила, спряталась в карман. Он отошел от телефона и без всякой причины посмотрел на себя в зеркало. Итак, что с ним такое? Как будто ничего. Конечно, ничего. Он хочет есть, чтобы пообедать, ему надо только позвонить. Что же, позвоним. Он смело подошел к телефону и снял трубку. Ничего не случилось. Молодой женщине на другом конце провода, казалось, даже доставило удовольствие то, что он хотел бы пообедать.
В номер пришел официант, высокий, очень черный иностранец с дьявольски насмешливым выражением лица. Он вручил Чарли объемистую папку. Папка оказалась меню. В нем было столько всего, что Чарли сдался без боя, успев всё же заметить себе, что только идиоты платят шесть шиллингов за ломоть дыни. Чарли поднял глаза и встретил мрачный взгляд этого здоровенного иностранца. В кино из него вышел бы отличный шпион, самый отъявленный шпион.
Чарли проглотил слюну и торопливо пробормотал:
— У вас есть бифштекс с картошкой?
Иностранец растерялся или, может быть, ради своей дьявольщины притворился растерянным.
— Бифштекс с картошкой! — заорал Чарли на него, мгновенно приходя в ярость.
— Кинечна, сар, — пробормотал официант. — Бифштекс с карточка. У нас есть. Еще что-нибудь?
— Хлеба. И… И пива, если оно у вас есть.
— Иес, сар, пиво. Бархатное пиво. Дессерт? — Он ткнул пальцем в меню.
Чарли вернул меню, сокрушенно покачав головой, словно ему запрещалось есть что-нибудь еще. Когда официант уходил, дьявольского в нем было уже немного меньше.
Он не вернулся: бифштекс с картошкой, хлеб и пиво принес официант помоложе и поменьше, который не произнес ни единого слова.
Оставшись один и принявшись за еду, Чарли чувствовал себя как человек, который без труда совершил небольшое чудо. Потребуй бифштекс с картошкой, и тебе принесут его, причем, хороший бифштекс и хорошую картошку, а бархатное пиво такое же, как и везде. Он пообедал с аппетитом и почувствовал себя в два раза уверенней. Всё идет, как надо, и его дело пользоваться всем так, как он найдет нужным и лучшим. Он закурил, не торопясь, спустился по лестнице, не считая нужным глянуть вправо или влево, вышел из отеля и отправился открывать для себя лондонский Вест-Энд.
Был теплый весенний вечер. Чарли никогда не приходилось видеть столько разноцветных огней, даже в небе светил прожектор, похожий на радугу. Всё так и сияло. Он прошел по Пикадилли-серкус, Лейстер-сквер, Шафтсбери-авеню, остановился, восхищаясь сверкающими витринами самой большой закусочной Лайона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82