И так как она вела его на ничтожно малое количество шиллингов, у нее были причины гордиться и считать себя победительницей. Другой ее страстью был чай. Любимым ее выражением было: «Можете меня расстрелять, но чашку чаю я выпью», что не могло не усилить драматизма в ее рассказах о тех атаках, которые были отбиты домом номер тридцать семь по Фишнет-стрит.
Миссис Крокит была в восторге от возможности заполучить жильца на несколько дней. Чарли договорился, что у миссис Крокит он будет только завтракать, так как рассчитывал, что сумеет настоять на том, чтобы питаться у дяди, что даст ему хороший предлог помочь им деньгами, в случае же отказа он сможет купить им всяких продуктов. Эти пятьсот фунтов здесь, в Слейкби, где деньги считались по пенсам, казались еще большей суммой. Его двоюродный брат Джонни не принадлежал к числу людей, которые любят жить за счет кого-то, но и не страдал излишней гордостью. Однако Чарли опасался, что дядя, который всегда был гордым и независимым, может обидеться от малейшего предложения помочь ему и просто откажется от этой помощи. Но попытаться следовало, и Чарли, побывав у миссис Крокит, зашел к ближайшему бакалейщику и мяснику и вернулся в дом дяди изрядно нагруженный провизией.
— Зачем ты купил всё это? — начал было протестовать дядя.
Чарли объяснил, что он хотел бы питаться вместе с ними, что любит поесть и что у него куча денег.
К его радости дядя больше ничего не сказал. Чарли решил не делиться с дядей своими планами о помощи тетке, пока не поговорит с доктором, и стал помогать ему готовить обед, причем оба они категорически запретили тетке выходить из комнаты.
В час дня пришла Мэдж. Увидев Чарли, она от удивления широко раскрыла глаза. Мэдж была довольно хорошенькой хрупкой девушкой, не очень здоровой, что придавало ей своеобразную миловидность. Манеры ее не отличались скромностью или выдержанностью, и поэтому не особенно нравились Чарли. Через пять минут он убедился, что тетка права, говоря, что Мэдж очень легко и просто может попасть в беду.
— Правду говорят — чудеса бывают! — закричала она, увидев Чарли. — Вот уж не думала, что семейный герой навестит нас. Чего ради ты приехал в эту дыру?
— Ради тебя, — усмехнулся Чарли.
— Рада поверить, да вот другие, жаль, не поверят. О тебе тут столько говорили! Прямо из Лондона?
— Выехал вчера ночью, — ответил Чарли с видом человека, для которого расстояние пустяки.
— Давай рассказывай скорей.
Чарли рассказал ей столько, сколько счел нужным и возможным, о том, где он побывал и что видел. Она жадно слушала.
— Довольно, Мэдж, тебе пора, — вмешался отец. — Пообедала и иди.
— Еще есть время.
— Нет, нет. Ты хорошо знаешь, что уже опаздывала.
— Ну и что же?
— Кондитерская может подождать, ничего не случится, — выпалил зло Джонни. — За восемнадцать шиллингов работать день и ночь! Подождут.
Дядя Том не выдержал.
— Болтаешь, сам не знаешь что! Она работает и должна быть довольна. А раз работает, значит, должна делать всё, за что получает деньги, в том числе и приходить вовремя. По крайней мере хоть это делать она может.
Казалось, вот-вот вспыхнет семейная ссора. Одна из многих, как подумал Чарли. Столкнулись два самых различных отношения, две различных школы понимания жизни. Отец, несмотря на длительную нищету, безделие и сознание своей ненужности, пронес и сохранил строгие взгляды на добросовестность и аккуратность, которые существовали в дни его молодости; дети его были людьми другого мира, для этого мира таких взглядов уже не существовало. Всё это и многое другое Чарли увидел сразу же и понял, что так беспокоило и огорчало тетку. Она, только она скрепляла семью.
— Довольно, довольно! — закричала Мэдж с видом любимчика в семье. — Всё что угодно, только давайте не ссориться. Знаешь, Чарли, ты просто шикарен. Будь осторожен, а то все девушки в Слейкби будут гоняться за тобой. У нас здесь не так много ребят такого, как ты, сорта. Будешь на Черч-гейт, заходи в кондитерскую, дай нам всем полюбоваться на тебя. Пока.
И, натянув маленькую потертую шляпку, потертую, но все еще кокетливую маленькую шляпку, почти закрыв ею один глаз, она послала Чарли воздушный поцелуй и выбежала на улицу.
— Подросла, правда, Чарли? — усмехнулся Джонни.
— Ей еще расти да расти, — проворчал отец. — Девчонка еще, а понимать этого не хочет. Ничего, когда-нибудь поймет.
— Ей повезло, что она не парень, — не без горечи сказал Джонни. — Здесь, в Слейкби, куда лучше быть девушкой, а не парнем. Они работают там, где нам не получить работу. И даже если здесь когда-нибудь будут строить корабли, то наймут девушек. Несколько машин, несколько девушек, чтобы смотреть за ними, и, пожалуйста, сделают всё, что хочешь.
— Э, нет, совсем нет. Зря так думаешь. — Слова Джонни задели дядю Аддерсона. — Когда начнут делать настоящие вещи, тогда потребуются и настоящие специалисты. Да где их теперь найти, этого я не знаю. Вот удивятся хозяева, когда им потребуются настоящие специалисты, а их не будет.
Джонни покачал головой.
— Не понадобятся, отец. Прошло то время. Жизнь переменилась, не забывай этого.
— Возможно, возможно, ну, а в какую сторону? Ответь-ка. — Он торжествующе помолчал и посмотрел на Чарли. — Что будешь делать после обеда? Может, пройдемся?
Чарли согласился, но сказал, что ему надо повидать доктора Инверюра.
— Что же, сам увидишь, что это за человек. А зачем тебе к нему? Разве ты болен?
— Нет, дядя, я здоров. Но потолковать надо.
— Потолкуй. Мы сначала пройдемся по городу, а потом, часов в пять, зайдешь к нему. Согласен? Но сначала вымоем посуду и уберем. Тетка собирается к вечеру встать, не хватало, чтобы она вставала мыть грязные кастрюли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82