— Он обернулся к Чарли. — Подождите, пока я их приму. Тогда у меня будет несколько свободных минут, и мы поговорим.
Чарли вернулся в комнату ожидания, пропахшую запахами болезней, грязи, нищеты. Он слышал, как доктор рычал на тех немногих, кого разрешил принять. Через четверть часа Чарли пригласили в приемную. Доктор Инверюр сейчас выглядел более спокойным. Он курил большую обгорелую трубку, пуская целые клубы дыма.
— Закуривайте, если хотите! — рявкнул он. — Лучше закуривайте. Не так воняет. Человек здорово воняет, особенно когда болен.
Закурив сигарету — он не помнил, чтобы кто-нибудь сделал это у врача, — Чарли вернулся к тому, что привело его к доктору.
— Вам известно, что с миссис Аддерсон? — спросил доктор. — Я не говорю медицинским языком, я говорю обычным языком о том, что вы можете понять. Подобно сотням здешних женщин она страдает от постоянного многолетнего переутомления, забот и плохого питания. Даже если в своей семье она съедала ту долю, которая полагалась ей, она бы всё равно голодала, но она не съедала и ее. Она истощена. И, возможно, поправить что-либо уже слишком поздно. Всё, что сейчас ей крайне необходимо, она не в состоянии получить дома. Абсолютный покой, строжайшая диета, соответствующее лечение. Возможно, небольшая операция, — пока она не сделает рентген, сказать трудно. Таких пациентов, как она, я лечу каждый день и ничего не могу сделать. Я не могу спасти их от смерти. Их становится всё больше и больше, а может быть, это даже и лучше — в жизни они уже из нужны. — Он вызывающе посмотрел на Чарли, который подумал про себя, что последнее утверждение доктора было уже чересчур.
— Не будем говорить о них, — твердо сказал Чарли, — моя тетя не из таких. Она получит всё, что ей необходимо.
— Что ж, хорошо. Насколько я понимаю, вы говорите, что в состоянии заплатить за нее, что можете отправить ее в лечебницу или клинику как платного пациента?
— Да, пожалуй. Во всяком случае, попытаюсь. Сколько это будет стоить?
Некоторое время доктор Инверюр думал.
— Может быть, сорок фунтов. Может быть, сто. Трудно сейчас сказать, но обещаю, что постараюсь устроить как можно дешевле. Я знаю миссис Аддерсон давно, я лечу ее детей с тех пор, как они появились на свет. Она чудесная маленькая женщина. Я очень уважаю ее. Ну как, подходит?
— Подходит. Когда она поедет?
— Я выясню и сообщу вам. Возможно, завтра, возможно, послезавтра. Когда я всё узнаю, я зайду к вам и сам расскажу обо всем. Вы ей ничего не говорили?
— Нет.
— Отлично. И ничего не говорите, пока не будет известно когда и куда она поедет. Между прочим мне хотелось бы знать, как вы можете позволить себе эту небольшую роскошь, — скажем, в шестьдесят фунтов? Выиграли на скачках? Или ограбили кого-нибудь? Лично мне всё равно, просто хочется знать, честно ли вы заработали эти деньги.
Даже самому Чарли его ответ показался неожиданным.
— Нет, я бы не сказал, что заработал их честно.
Доктор громко захохотал. Надрываясь от хохота, наливаясь от напряжения кровью и изрыгая клубы дыма, он очень напоминал вулкан во время извержения.
— Лондонская газета «Дейли трибюн» — продолжал Чарли торжественно, — назвала меня «Героем-чудотворцем» и подарила пятьсот фунтов. А так как я не «Герой-чудотворец», даже просто не герой, не говоря уже о «Герое-чудотворце», я сомневаюсь, что деньги попали по назначению.
Доктор ухмыльнулся.
— Кое-что помню. Несколько дней назад, да? Нагородили такую чушь, подумал я тогда. Раздули из ничего.
— Ага. Газеты, не я.
Доктор усмехнулся.
— Что ж, берите у них всё, что они будут давать вам, пока они чего-нибудь не потребуют от вас, а люди обычно даром не дают ничего. И думайте, что если бы они не затеяли всю эту пустую шумиху, что если бы они не сделали из вас дурака, миссис Аддерсон не получила бы нужного ей лечения.
— Тетка говорила, что вы очень хорошо относитесь к ним.
— Хорошо отношусь к ним? Конечно, нет. Ни к кому, если хотите знать, никогда хорошо не относился. Не верьте ни слову. Я не благотворитель, я просто старая медицинская кляча, вот кто я. Но я уважаю вашу тетку. Отличный человек. Здесь вообще много таких, как она, а они — соль земли. Ее муж тоже отличный человек. Правда, немного старомоден — образец честного специалиста, который заработал каждую копейку, что принес в дом. И этот специалист сейчас занимается унизительной домашней работой, но попробуйте только сунуться к нему, и он пошлет вас к черту. Если бы в России был миллион таких вот, как Том Аддерсон, посмотрели бы вы тогда на нее. А у нас они есть, и не нужны. У нас они гибнут, и никому до этого нет дела. Том Аддерсон теперь уже никогда не прикоснется к корабельной машине. Его время прошло.
— Думаю, он знает это, — сказал Чарли. — Сегодня он мне рассказывал о «Братьях Стерк».
— А его сын? Как его?
— Джонни.
— Да, Джонни. Что будет с ним? Работы у него нет. Нет никаких перспектив. Через некоторое время он свяжется с красными парнями, и какой-нибудь разжиревший полицейский раскроит ему дубинкой голову. Потом он сядет в тюрьму, после чего один бог знает, что будет с ним. А их девочка! Славное маленькое создание, но без цепкости в жизни, без ума. Очень скоро она уедет из дому, поступит в официантки или еще куда-нибудь и, если ей не повезет, если она не встретит полоумного парня, который увлечется ею и сразу же женится, она потеряет голову и опомнится, когда уже надо рожать, и тогда несчастья пойдут одно за другим, и кончится всё… Но может, вы собираетесь жениться на ней?
— Нет, не собираюсь, — твердо ответил Чарли. — Мэдж не в моем вкусе.
— Очень разумно. Так вот, я вам набросаю будущее этой семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82