Понимаешь, мы жили в одно время в этой гостинице, были в театре вместе, в студии Би-Би-Си и вроде бы немного подружились, а потом…
— А если уж говорить прямо, так ты втрескался в нее, — строго сказала горничная. — И не притворяйся. Почему бы тебе не втрескаться в нее? Ты ничем не хуже ее.
— Куда уж там, — запротестовал Чарли.
— Конечно, не хуже. Я разговаривала и с тобой и с ней. Я говорю, что ты не хуже ее.
— Куда мне до нее. Она… она получила премию и будет сниматься в кино и жить среди богатых парней и всё такое. Она на меня даже и смотреть не станет.
— Хорошо. Тогда чего же ты за нее беспокоишься, а? — сурово спросила она. Потом она засмеялась. — Хотела бы я, чтобы ты увидел свое лицо. Конечно же, ты втрескался в нее. Ручаюсь, ты всё время после того, как уехал, только и думал о ней. И думаешь и сейчас.
— Честно говоря, да, — пробормотал Чарли.
— Тогда слушай, что тебе будут говорить. Так вот, ты — славный парень, и у тебя неплохо работает голова, иначе бы тебя испортила вся та чепуха, которую писали про тебя в газетах. О девушке я ничего плохого не скажу. Она — хорошенькая, но ты ничуть не хуже ее и ни в чем. Можешь поверить мне, я разбираюсь в людях. И если она пройдет мимо тебя, тем хуже для нее. Я вот что тебе еще скажу. Раньше я терпеть не могла полицейских. Да, да, даже смотреть на них не могла. И вообще, даже не думала, что… А теперь вот собираюсь за полицейского замуж и, наверное, скоро выйду.
— Это не одно и то же, — ответил Чарли, считая, что пропасть между ним и Идой Чэтвик несоизмеримо шире пропасти между горничными и полисменами. — Но мне хотелось бы повидать ее еще раз и узнать, как у нее дела, до того как я уеду.
— Так иди в эту кинокомпанию и, если там ничего о ней не знают, приходи опять. Я спрошу у своего парня, что нам делать, потому что даже удивительно, сколько знают полицейские в Лондоне. Они знают всё, а мой ничего не пропускает, могу тебя уверить.
Он чувствовал, что нашел здесь друга, и, не колеблясь, рассказал горничной всё, что произошло с ним и даже свои ежедневные сражения с миссис Баррагадой. Минут десять они откровенно говорили о своих делах, сидя в наполовину убранном номере в стиле Антуанетты. Уходя, он пообещал сообщить ей всё, что ему удастся сделать, независимо от того, сумеет ли он отыскать следы мисс Чэтвик в кинокомпании или нет. Он чувствовал себя намного бодрее, чем все эти дни. Эта рыжая горничная действовала на людей как-то ободряюще и вдохновляюще. Если ее парень не арестовывает людей днем и ночью, так это только потому, что на его участке не бывает преступлений.
Казалось, ничего не было сложного в том, чтобы съездить в кинокомпанию и узнать, что сталось с Идой Чэтвик. В действительности же, конечно, это было сложное и утомительное дело. Даже на то, чтобы отыскать студию в Актоне, уже потребовалось время. Он не знал, где находится Актон, а когда добрался до Актона, так еще надо было найти студию. Он попал в справочное бюро без нескольких минут шесть и опять увидел еще одного фельдфебеля. Студия напоминала вокзал во время отпуска банковских служащих. Десять минут его вообще не замечали.
— Какой отдел? — выкрикнул ему фельдфебель.
Чарли не знал, какой отдел был нужен ему. Он было начал объяснять, путаясь, цель своего прихода, но фельдфебель отвернулся, чтобы ответить кому-то другому.
Наконец, Чарли отважился обратиться к другому фельдфебелю, который был старше и толще и не так занят. Но тот тоже захотел знать, какой отдел. В отчаянии Чарли признался, что хочет узнать адрес одного человека.
— Вам надо в отдел регистрации, — заявил этот служитель. — Вам надо именно туда. Но я сомневаюсь, что вам сегодня ответят. Заполните этот бланк и подождите в той комнате.
В комнате для ожидания было накурено и пахло сырой штукатуркой. Здесь ожидали человек двадцать — тридцать, некоторые из них, по виду актеры, разговаривали и смеялись, остальные с безнадежным видом разглядывали свою обувь. В течение десяти минут мальчики-посыльные в униформе входили в комнату и уводили с собой счастливцев, потом посыльные перестали приходить, и всё замерло. Чарли надоела комната ожидания, и он вернулся в бюро справок только для того, чтобы найти там совершенно другого фельдфебеля, очень раздражительного. Те двое исчезли.
— Отдел регистрации уже закрыт, — буркнул ему фельдфебель.
— Как же так? Я жду здесь уже…
— Ничем не могу помочь.
— Придется прийти завтра с утра, — сказал Чарли.
— Дело твое.
Такая утомительная поездка оказалась напрасной. Но следующим утром Чарли уже до десяти часов был здесь и увидел еще больше людей и еще большую сутолоку. На этот раз он не был таким робким. Когда ему предложили заполнить бланк, он решил назваться братом мисс Иды Чэтвик, даже если это принесет ему неприятности. Этот ход оказался успешным, его наконец провели наверх и представили пожилой женщине в очках с желтой черепаховой оправой.
— Та мисс, которую пробовали снимать после присуждения ей премии в «Морнинг пикчерал»?
— Она самая, — радостно и торопливо подтвердил Чарли: в конце-то концов ему начинало везти.
— Так. Но сообщить вам ее адрес мы не можем, потому что у нас нет его. Она прошла испытательные съемки, как мы обещали ей, но неудачно. У нее никакого опыта, она плохо снималась, голос ее в аппарате не звучит, и она не тот типаж, который нам нужен. Поэтому нам и не потребовался ее адрес. Незачем. Жаль, но…
Чарли вышел на улицу и прошел некоторое расстояние, прежде чем оправился от изумления. Он был зол на этих людей из кино, которые заставляют человека ждать по нескольку часов, а потом оказывается, что они не видят будущую кинозвезду, даже тогда, когда смотрят на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82