– Наш троллейбус! Ну садись же! – закричала Тома.
Она ухватила Петьку за руку своей маленькой рукой, ещё мокрой от слёз малыша. Петька, довольно громко стуча зубами, полез в троллейбус.
Петька никогда один не ездил в троллейбусах. Когда он был маленьким, он всегда ездил с мамой. А когда он вырос, всё равно ездил с мамой, потому что боялся ездить один.
Он, дрожа всем телом, прислонился боком к какой-то строгой тёте. У тёти были строгие очки, строгие глаза под очками и строгий нос, похожий на птичий клюв.
Строгая тётя оттолкнула его от себя.
– Что с ребёнком? – сказала она строгим голосом. – Он весь трясётся… и потом в нём что-то стучит!..
Петька быстро зажал рот рукою. Это стучали его зубы. Его бедные зубы, которые болели после каждой ириски или пирожного. Но Петька всё равно ни за что не соглашался пойти к зубному врачу. Он так боялся бормашины, как будто она была хищным зверем и вместе с тиграми бегала по джунглям.
Строгая тётя наклонилась к Петьке и крепко ухватила его за плечо.
Петьке показалось, что она сейчас клюнет его своим строгим носом…
– Я бо… –прошептал Петька.
– Болен? Ребёнок болен! – ахнула строгая тётя. – Больной ребёнок едет в троллейбусе! Его надо немедленно отправить в больницу!
– Я не болен, я бо…
– Что «бо»?! – закричала строгая тётя.
– Я бо-юсь!..
– Ребёнок боится ехать в больницу! – снова закричала строгая тётя и ещё крепче ухватила Петьку за плечо. – Надо скорее вызвать «скорую помощь»! Ему совсем плохо! Как он дрожит! Остановите троллейбус!
Петька покачнулся и закрыл глаза.
Он чувствовал сквозь рубашку твёрдые пальцы строгой тёти. Как будто у неё была не обычная, человеческая рука, а железная.
Тома пролезла между строгой тётей и Петькой.
Она подняла голову и посмотрела на строгую тётю.
– Он не болен, – сказала Тома своим тихим и серьёзным голосом. – Он боится… боится опоздать. Мы очень торопимся. Правда?
У Петьки с трудом хватило силы кивнуть головой.
Строгая тётя с сожалением выпустила Петькино плечо, видимо, она всё-таки считала, что на всякий случай лучше остановить троллейбус и отправить в больницу этого дрожащего мальчика.
А Петька поскорее пробрался на свободное место, подальше от строгой тёти и поближе к окошку.
Тома села рядом с ним.
И вдруг прямо в десяти шагах от себя за стеклом троллейбуса Петька увидел свой дом.
Розовый дом плавно уплывал назад.
А вместе с домом уплывал и голубой забор, и скамейка, и дворник в белом фартуке, и соседка тётя Катя.
Тётя Катя стояла рядом с дворником, и они улыбались друг другу.
Петька вскочил на ноги.
– Ты куда? – удивлённо спросила Тома.
– Я уже приехал… Всё… Это мой дом…
– А разве ты… не со мной?
Петька посмотрел на Тому. Её глаза были такими большими, что Петьке захотелось, чтобы они были хоть немножко поменьше. И не такие грустные. Бледные губы Томы дрогнули.
– Я с тобой, – буркнул Петька и снова сел на скамейку рядом с Томой.
С тоской посмотрел он на угол розового дома, на свой балкон, где мама повесила сушиться на верёвке его трусы и старую ковбойку.
Троллейбус завернул за угол и быстро поехал по длинной улице, увозя Петьку всё дальше и дальше.
Тома прижалась к окну лбом. Она тихонько стучала по стеклу кулаком и нетерпеливо шептала: «Ну скорее, скорее!» А Петька низко-низко опустил голову.
Что-то тёплое и мокрое побежало у него по щекам.
Кап!.. – на светло-серых брюках появилось тёмно-серое круглое пятно.
И тут Петька почему-то вспомнил малыша, который стоял и плакал около булочной. Петька вспомнил его огромный рот и слёзы, бегущие по щекам.
Петька сжал кулаки.
«Не зареву! Ни за что не зареву! Неужели у меня тоже такой вид, когда я реву? – подумал он и покосился на Тому. – Нет, больше никогда в жизни не буду реветь!»

Глава 7.
ОЧЕНЬ ВЫСОКИЙ И ОЧЕНЬ ДЛИННЫЙ ЗАБОР

Петька и Тома бежали вдоль длинного забора. Петька старался бежать как можно ближе к Томе и даже несколько раз задел её жёлтым чемоданчиком по ноге.
– А мой папа любит сладкое! – несчастным голосом прошептала Тома. – Он недавно с чаем целую банку варенья съел.
Её ноги в коричневых тапочках замелькали ещё быстрее.
– А ты знаешь, где аэродром-то? – на бегу крикнул Петька. – А может, мы не туда бежим?
– Ну да, не знаю! Он здесь, за этим забором. Там уже лётное поле. Надо только до конца забора добежать.
– Да… а он вон какой длинный… Это пока мы добежим…
– Ой, правда! – Тома так резко остановилась, что Петька налетел на неё и ухватился за её руку. – Давай через него перелезем!
– Да мы не пере…
– Ну как-нибудь! – Петька посмотрел на забор.
Пока он бежал вдоль этого забора, забор казался ему очень длинным, но совсем не казался высоким. Но когда Петька решил через него перелезть, ему показалось, что это самый высокий забор на свете. Он был до самого неба и даже ещё немного выше.
– Этот забор знаешь какой длинный, – сказала Тома. – А так мы гораздо скорее… Как хорошо, что ты со мной пошёл! Ты мне поможешь… Что бы я без тебя делала?
Тут Петька снова посмотрел на забор. И забор сразу показался ему намного ниже. Петька поставил жёлтый чемоданчик на землю, подпрыгнул и уцепился руками за верхнюю перекладину.
Петька никогда не лазил через заборы. Он никогда даже близко не подходил к заборам. Он всегда думал: «Зачем подходить к забору, когда ещё неизвестно, что там за забором».
Ноги у него болтались в воздухе. Наконец ему удалось перекинуть одну ногу через верхнюю перекладину.
Петька сел верхом на забор. Сверху он увидел тонкий пробор на Томиной голове и узкие плечи.
– Давай руку, – оказал Петька, но не удержался на перекладине и, как мешок, свалился на землю по другую сторону забора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24