– Так, дай-ка взглянуть, – сказал Глод. Он выхватил что-то из пальцев Лайаса и внимательно рассмотрел.
– Эй! Здесь как минимум пятьдесят карат! – воскликнул он.
– Я не возьму это, – заявила старуха. – Это побывало во рту у тролля.
– Яйца же вы едите, – сказал Глод. – Так или иначе, всякий знает, что у троллей алмазные зубы.
Старуха взяла алмаз и исследовала его в свете свечи.
– Если я отнесу его к одному из ювелиров на Улицу Совершенства, – сказал гном, – он скажет, что этот камушек стоит две тысячи.
– Ну а я скажу тебе прямо здесь, что он стоит пятнадцать, – ответила старуха.
Алмаз магическим образом преобразил ее. Она одарила их лучезарной улыбкой.
– А почему мы просто не забрали все это у нее? – спросил Глод, когда они оказались снаружи.
– Потому что она бедная беззащитная старая женщина, – сказал Имп.
– Точно!
Глод посмотрел вверх на Лайаса.
– Так у тебя полный рот этого добра?
– Угу.
– Слушай, я тут задолжал своему домовладельцу за два месяца и…
– И думать забудь, – сказал тролль ровным голосом.
Дверь за ними захлопнулась.
– Эй, не унывайте! – сказал Глод. – Завтра я устрою нам ангажемент. Не беспокойтесь. Я знаю всех в этом городе. Трое нас… это группа!
– Мы ведь даже не репетировалли вместе, – заметил Имп.
– Мы будем репетировать прямо по ходу дела, – заявил Глод. – Добро пожаловать в мир профессионалов!

Сьюзан не слишком хорошо знала историю. Она всегда казалось ей исключительно скучным предметом. Снова и снова какие-то скучные личности совершали одни и те же глупости.
В чем смысл? Один король в точности похож на всех остальных.
Класс изучал какую-то революцию, в течении которой некие крестьяне выказывали желание перестать быть крестьянами и, поскольку победили аристократы, они очень быстро перестали быть крестьянами. Стоило ли учиться читать и копаться в источниках, чтобы узнать – что стоят серпы и вилы против арбалетов и мечей?
Она скрепя сердце дослушала до середины, а потом скука взяла свое, она достала книгу и отключилась от окружающего мира.
– ПИСК!
Сьюзан оглянулась. На полу у ее стола маячила маленькая фигурка. Она была черезвычайно похожа на крысиный скелет в черном одеянии и с крохотной косой в лапах.
Сьюзан уставилась в книгу. Таких вещей не существует. Она вполне уверена в этом.
– ПИСК!
Сьюзан опять взглянула вниз. Видение все еще было тут. Вчера на ужин были тосты с сыром. Книги предупреждают нас, что следует ожидать подобного после сытного ужина.
– Тебя нет, – сказала она. – Ты просто кусок сыра.
– ПИСК?
Убедившись, что оно привлекло внимание Сьюзан, создание извлекло маленькие песочные часы на серебряной цепочке и настоятельно указало на них. Вопреки всем рациональным соображениям, Сьюзан наклонилась и подставила ладонь. Существо вскарабкалось на нее – ноги у него были как шпильки – и выжидательно уставилось на нее. Сьюзан подняла его на уровень глаз. Все в порядке, это, вероятно, просто плод ее воображения. Ей следует отнестись к этому серьезно.
– Я надеюсь, ты не будешь говорить ничего вроде «О, мои лапки и усики!», не так ли? – спросила она тихо. – Потому что если ты это скажешь, я пойду и сброшу тебя в уборную.
Крыса помотала черепом.
– А ты настоящая?
– ПИСК. ПИСКПИСКПИСКПИСК…
– Послушай, я не понимаю, – сказала Сьюзан терпеливо. – Я не говорю по-грызуньи. Из современных языков у нас только клатчский и я знаю, как сказать «Верблюд мой тетушки пропал в миражах». И если ты воображаемый, то попытайся стать более… привлекательным.
Скелет, даже такой маленький, трудно назвать привлекательным объектом, даже если он выражает сочувствие и улыбается. Однако ей казалось… нет, она вспомнила… память подсказала ей, что этот не только реален, но и на ее стороне. Это была непривычно. Ее сторону обыкновенно принимала только она сама.
Крыса напоследок глянула на Сьюзан, а потом, в одно движение, схватила маленькую косу зубами, сиганула с ладони на пол и поспешила прочь, лавирую между парт.
– И ничего не сказал про лапки и усики, – заметила Сьюзан. – Неправильный какой-то, в любом случае.
Крысиный скелет шагнул в стену.
Сьюзан вернулась к книге и яростно проштудировала Парадок Делимости Ноксиуса, который доказывал невозможность падения бревна.

Они репетировали всю ночь в необычайно аккуратных меблированных комнатах Глода, которые располагались за кожевенной фабрикой на Дороге Федры и были надежно укрыты от любопытных ушей Гильдии Музыкантов. Комнаты были весело раскрашены, отдраены и сияли чистотой. Вам не найти тараканов, крыс или каких угодно паразитов в гномьем жилище. Во всяком случае, если у хозяев есть сковородка.
Имп и Глод сидели и смотрели, как тролль Лайас молотит по своим камням.
– Ну, что скажете? – спросил тот, закончив.
– Это все, что ты можешь? – осведомился Имп наконец.
– Это же камни, – пояснил тролль терпеливо. – Все, что ты можешь из них извлечь – боп, боп, боп.
– Хмм. Могу я попробовать? – спросил Глод.
Он уселся перед россыпью камней и какое-то время внимательно их рассматривал. Затем он переложил некоторые из них, достал пару молотков из ящика с инструментами и постучал ими на пробу.
– А теперь давайте посмотрим… – сказал он.
Бамбам бамБАМ.
Струны гитары рядом с Импом загудели.
– Без Майки, – сказал Глод.
– Что? – спросил Имп.
– Просто маленькая музыкальная бессмыслица, – сказал Глод. – Как «Стрижка и бритье, два пенса».
– Прошу прощения?
Бам бам а бамбам, бамБАМ.
– Два пенса – неплохая плата за стрижку и бритье, – заявил Лайас.
Имп испытывал к камням сложные чувства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101