А откуда тогда лошадь тебя знает?
– Да, но я нормальная девочка…
– Нормальная девочка не получает набор «Моя Маленькая Бинки» на свой третий день рождения, – перебил Альберт. – Твой папаша вышвырнул его. Хозяин был очень расстроен. Он так старался.
– Я хочу сказать, я самый заурядный ребенок!
– Когда заурядный ребенок хочет поиграть на ксилофоне, он не просит дедушку задрать майку.
– Я имею в виду, что не могу помочь! Это не моя вина! У нас не благотворительный базар!
– Правда? – спросил Альберт. – А почему ты не объявишь об этом во всеуслышание? Будь я тобой, я бы вышел наружу и сказал вселенной, тут тебе не благотворительный базар! Клянусь, я бы сказал – мое сочувствие, что у тебя такие проблемы, но меня они не колышат!
– Это сарказм! Ты не смеешь говорить со мной в таком тоне! Ты всего лишь слуга!
– Это так. Вот так ты должна вести себя. И на твоем месте я бы уже приступил к делу. Крыса поможет. Она заведует крысами, но принцип тот же.
Сьюзан уселась с открытым ртом.
– Я ухожу, – заявила она.
– Я тебя не останавливаю.
Сьюзан промчалась через заднюю дверь, огромное пространство внешней комнаты, мимо точильного камня во двор и оттуда в сад.
– Ух, – сказала она.
Если бы кто-нибудь сказал Сьюзан, что у Смерти есть дом, она бы назвала его безумцем или хуже того – дураком. Однако если бы все же она попыталась представить и нарисовать этот дом, то она воспльзовалась бы черным карандашом и изобразила бы высокий, зубчатый готический замок. Это было бы что-то такое… Неясных очертаний, мрачное, роковое… Летучие мыши, вылетая из тысяч бойниц, застили бы небо. Это было бы весьма впечатляющим зрелищем.
Он никоим образом не был бы коттеджем, окруженным безвкусным садом. С ковриком «Добро пожаловать!» перед входом.
Несокрушимые стены, которыми прежде был окружен рассудок Сьюзан, таяли как соль под влажным ветром и это приводило ее в ярость.
Конечно, был дедушка Лезек на своей маленькой ферме, такой бедной, что тамошние воробьи выпрашивали пищу, преклонив колени. Милый старый весельчак, насколько она могла припомнить; немного робеющий, как она теперь понимала, особенно в присутствии ее отца. А мама рассказывала ей, что ее отец был…
Сейчас, когда Сьюзан задумалась над этим, оказалось, что она не уверена, что именно рассказывала ей мама. Родители были весьма искусными в том, чтобы не сказать ничего, даже наговорив массу слов. Она тогда ушла с ощущением, что его просто нет поблизости. Теперь ей предлагали считать, что он никогда и не окажется поблизости.
А бог… бог, наверное, где-то и был. Леди Одилия Жолоб в пятом классе все время хвасталась, что ее прапрапрабабушку соблазнил Слепой Ио, представ перед ней в виде вазы с маргаритками; видимо, она хотела сказать, что она прапрапрабогиня. Она говорила, что ее маме это очень помогало, когда надо было занять столик в ресторане. Вероятно, ближайшее родство со Смертью не дает таких преимуществ. Скорее всего, вам не позволят сесть и у туалета. Если все это просто сон, то можно было проснуться, ничего не теряя. Впрочем, она не верила, что это так. Таких снов не бывает.
Путь уводил с конного двора, проходил мимо огорода и спускался в сад, где росли деревья с черными листьями. Глянцево-черные яблоки висели на них. Одной стороны тропинки стояли белые ульи. И она знала, что ей уже приходилось их видеть. И там была яблоня, разительно отличающаяся от других.
Она остановилась и уставилась на нее, и воспоминания вливались в нее. Она помнила свою в жизнь в подробностях достаточных, чтобы осознать глупость этой идеи с точки зрения логики; и она стояла здесь, тревожно ожидая собственного решения. Привычные знания о мире утекали прочь. На смену им приходили новые.
Теперь она поняла, чья она внучка.

В «Залатанном Барабане» всегда отдавалось предпочтение, так скажем, традиционным развлечениям, таким как домино, дартс и Оглуши-Ограбь. Новый владелец решил перевести его разрядом повыше. Это было, кстати, единственным доступным направлением.
Так здесь появилось Гадальное Устройство, чудовище, основанное на недавнем открытии Леонардо из Квирма и приводимое в действие тремя тоннами воды. Это была та еще идея.
Капитан Моркоу (Городская Стража), чья открытая улыбка маскировала острый ум, незаметно подменил свиток с вопросами на свой, в котором спрашивалось: «Были ле вы окала Склада Алмазав Вортина в ноч на 15» или «Кто был Третий Чилавек кто бамбанул Биерхаггерову Винакурню на постледней не деле» и повязал троих посетителей, прежде чем они смогли сообразить, что к чему.
Хозяин пообещал, что новый автомат появится со дня на день. Библиотекарь, один из завсегдатаев, в предвкушении копил пенни.
В конце бара была небольшая сцена, и хозяин попробовал устраивать там стриптиз, но первое же представление оказалось последним. При виде сидящего в первом ряду орангутана с широкой невинной улыбкой на лице, с большим пакетом пенсовых монеток на коленях и большим бананом в руке бедные девушки разбежались. И еще одна развлекательная Гильдия внесла «Барабан» в черный список. Нового владельца звали Гибискус Данельм. Это была не его вина. Он действительно хотел превратить «Барабан», как он сам говорил, в прелестное местечко. Для начала он установил снаружи полостые зонтики.
Хозяин смотрел вниз на Глода.
– Вас только трое, что ли? – спросил он.
– Да.
– Когда я согласился на пять долларов, ты сказал, что у тебя бигбэнд.
– Поздоровайся с хозяином, Лайас.
– Что ж, на мой взгляд, у тебя действительно бигбэнд. Я полагаю, – продолжал он, – что надо сыграть несколько номеров, которые у всех на слуху, просто для создания приятной обстановки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101