Он едва успел начаться, прежде чем Ридкулли пронесся сквозь росистый Университетский сад и забарабанил в двери Факультета Магии Высоких Энергий. Как правило, он избегал этого места. Не потому, что он не понимал, чем занимаются здесь молодые волшебники – скорее потому, что этого, по его глубокому подозрению, не понимали они. Им, казалось, страшно нравилось выказывать все меньшую и меньшую определенность относительно чего угодно и заявлять за обедом: «Эгей, мы только что ниспровергли Листокабакову Теорию Чудейной Безосновательности! Изумительно!». Как будто тут было чем гордиться, за исключением огромной невоспитанности. И они постоянно трепались о расщеплении чарума, элементарной частицы магии. Ридкулли не видел в этом никакого смысла. Ну, раскокаете вы все на кусочки. И что в этом хорошего? Вселенная и без ваших тычков и пинков весьма скверно устроена.
Дверь открылась.
– О, это вы, Аркканцлер.
Ридкулли пошире распахнул дверь.
– Доброе утро, Стиббонс. Рад видеть тебя на ногах в такую рань.
Прудер Стиббонс, самый молодой из преподавателей, поморгал на небо.
– Что, уже утро? – спросил он.
Ридкулли проследовал мимо него в здание ФМВЕ. Для волшебника-традиционалиста это была неизведанная земля. Здесь не увидишь черепов и оплывших свечей; это необыкновенное помещение напоминало лабораторию алхимика, которую после неизбежного взрыва переделали под кузнечный цех. А мантия Стиббонса? Сообразной длины, она при этом была застирана до зеленовато-серого цвета, испещрена множеством карманов и пуговиц и с капюшоном, отороченным клочками кроличьего меха. Ни единого драгоценного камня, блестки или мистического символа. Только расплывшиеся пятна туши.
– Ты не выходил в город в последнее время? – спросил Ридкулли.
– Нет, сэр. А-а-а… это обязательно? Я очень занят со своим устройством «Увеличь Это». Вы знаете, я вам его показывал[Note 24 - Пока, впрочем, без особых успехов. Стиббонс неделями шлифовал линзы и выдувал стекло, и в конце концов произвел устройство, которое показало потрясающее количество мелких животных, населявших одну каплю воды из реки Анк. Аркканцлер бросил на это взгляд и тут же заметил, что место, в котором столько жизни, не может не быть здоровым.].
– Верно, верно, – сказал Ридкулли, озираясь вокруг. – Кто-нибудь еще работает здесь?
– Ну… Я, и Ужасный Тец, и Сказз и Большой Псих Дронго, я дума…
Ридкулли заморгал.
– Кто они такие? – спросил он, и тут же из глубин памяти всплыл страшный ответ. Только представители крайне необычного вида могли носить имена вроде этих.
– Студенты?
– А-а-а… Да? – спросил Стиббонс, возвращаясь на землю. – Но ведь все правильно, разве нет? То есть я хочу сказать – это же Университет…
Ридкулли поскреб ухо. Парень прав, конечно. Поблизости постоянно околачивается несколько этих придурков, никуда от них не денешься. Лично он, как и остальные преподаватели, всеми способами избегал их – сворачивал с пути или шмыгал в дверь как только замечал их неподалеку. Известно, что Преподаватель Современного Руносложения запирался в платяном шкафу, только чтобы не вести занятия.
– Ты лучше собери их, – сказал он. – Дело в том, что я потерял наш преподавательский состав.
– А зачем, Аркканцлер? – вежливо спросил Стиббонс.
– Что?
– Простите…
Оба непонимающе уставились друг на друга. Их сознания ехали по узкой улице навстречу друг другу и каждое ожидало, что другое развернется первым.
– Преподаватели, – повторил Ридкулли, сдаваясь. – Декан и все прочие. Совершенно слетели с катушек. Всю ночь на ногах, бренчали на гитарах и так далее. Декан сшил себе кожаную куртку.
– Ну что ж, кожа весьма практичный и функциональный материал…
– Но не в том виде, в какой ее привел Декан, – сказал Ридкулли мрачно…[Note 25 - …Декан отступил. Он позаимствовал манекена у миссис Панариции, домоуправительницы. Он внес некоторые изменения в проект, родившийся в его мозгу. Во-первых, в глубине души волшебники не склонны носить одеяния, не достающие как минимум до щиколоток, так что здесь будет очень много кожи. Хватит места для всех заклепок.Для начала он вывел: ДЕКАН. Этим он едва-едва заполнил пространство. Чуть погодя он добавил: РОЖДЕННЫЙ ЧТОБЫ и опять остановился, поскольку не был до конца уверен, для чего он рожден. РОЖДЕННЫЙ ЧТОБЫ ХОРОШО ПИТАТЬСЯ не очень подходило. После ряда пикантных предположений он остановился на БЫТЬ ЖИРСТО, УМЕРЕТЬ МЫ ЛАДЫ. Он видел, что получилось не вполне грамотно. Он постепенно поворачивал материал, пока проделывал дырки под заклепки и в результате слегка утратил понимание, в каком направлении он двигался. Впрочем, не так важно, куда вы движетесь, важнее – как долго.Это все, что по этому поводу имелось в музыке Рока.]
– А Преподаватель Современного Руносложения в своей комнате играл на барабанах, а все остальные – на гитарах, а то, что Казначей проделал с полами своей мантии вообще уму непостижимо, – сказал Ридкулли. – А Библиотекарь ползает вокруг кучи хлама и никто не слышит ни слова из того, что я говорю.
Он уставился на студентов. Это был встревоженный взгляд, и не только из-за их внешнего вида. Это были люди, которые просидели всю ночь взаперти за работой, в то время, когда эта проклятая музыка заставляла всех только тем и заниматься, что притоптывать ногами.
– Что вы все здесь делаете? – спросил он. – Вот ты… Как твое имя?
Студент-волшебник, проколотый, как бабочка, указующим перстом Ридкули, испуганно скорчился.
– Э-э-э. Кхм. Большой Псих Дронго, – ответил он, теребя поля шляпы.
– Большой. Псих. Дронго. Вот такое у тебя имя, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101