Она ощущала такую уверенность в этом, как будто носила в голове железный шар. Это было абсолютно непреложно. Она никогда не встречала его раньше, не обменялась с ним ни словом, он был просто неким человеком, но именно его она бы спасла.
Дедушка сказал, что она не имеет права позволять себе подобных поступков. А что он вообще об этом знал? Он же никогда не жил.

Блерт Видаун делал гитары. Это была спокойная работа, приносящая удовлетворение. На изготовление приличного инстумента у них с Гиббссоном, подмастерьем, уходило около пяти дней, если дерево было в достатке и грамотно выдержано. Он был добросовестным мастером, посвятившим совершенствованию инструмента многие годы, и сам неплохо играл на нем.
На его взгляд, гитаристы делились на три категории. Первые – и их он считал настоящими музыкантами – работали во Дворце Оперы или в одном из маленьких частных оркестров. Затем шли фолк-музыканты, которые не умели играть, но в этом не было ничего страшного, поскольку петь они тоже, как правило, не умели. И наконец, все эти хум-хум трубадуры и прочие темные типы, для которых гитара – как, скажем, алая роза в зубах, коробка конфет и стратегически расположенная пара носков – еще один вид оружия в битве полов. Эти вообще не играли, за исключением одного-двух аккордов, но именно они были постоянными покупателями. Выпрыгивая из окна от разъяренного мужа, они постоянно забывали, что инструмент следует держать над головой. Блерт полагал, что видел их всех.
И представьте себе – этим утром он продал несколько гитар волшебникам. Это было весьма необычно. Некоторые из них даже приобрели его самоучитель.
Звякнул колокольчик.
– Да? – сказал Блерт, взглянул на посетителя и, предприняв коллоссальное умственное усилие, добавил, – сэр?
Это не было просто кожаной курткой. Не было просто шипастыми браслетами. Не было просто мечом. Не было рогатым шлемом. Это было кожаной курткой, шипастыми браслетами, мечом и шлемом с рогами. Безусловно, этот покупатель не относился ни к первой, ни ко второй категориям.
Фигура, пребывавшая в растерянности и судорожно сжимавшая руки, явно не чувствовала себя как дома.
– Это гитарный магазин? – спросила она.
Блерт окинул взглядом стены и потолок, завешенные его произведениями.
– Э-э-э… Да, – ответил он.
– Я хочу одну.
Для представителя третьей категории он не казался чересчур искушенным не только в шоколаде и розах, но и в произнесение простого «привет».
– Э-э-э… – Блерт схватил первую попавшуюся и выложил ее на прилавок перед собой. – Например, вот такую?
– Я хочу такую, чтоб могла вот так: блям Блям блямма БЛЯМ бляммм-оойииии. Понял?
Блерт посмотрел на гитару.
– Я не уверен, что эта сможет.
Две огромные черные утыканные шипами ручищи выхватили ее у него.
– Вы… э-э-э… держите ее непра…
– Зеркало есть?
– Э-э-э… нет…
Волосатая рука поднялась высоко в воздух и обрушилась на струны.
Блерт ни за что не согласился бы пережить десять последовавших за этим секунд еще раз. Все равно как если вы вырастили маленькую пони, вскормили и взлелеяли, вплели ленточки в ее гриву, вывели ее на прелестный лужок с кроликами и маргаритками и вдруг увидели, как кто-то вскочил на нее, задал ей шпор и принялся охаживать кнутом.
Этот головорез играл так, как будто что-то искал. И ничего не нашел, но когда стих последний дребезг, его лицо исказила гримаса уверенности, что он еще посмотрит, чья возьмет.
– Ништяк. Сколько? – спросил он.
Гитара стоила пятнадцать. Но музыкальная душа Блерта взбунтовалась. И он огрызнулся:
– Двадцать пять долларов.
– Ништяк. Вот этого хватит? – и маленький рубин был извлечен из кармана.
– У меня нет сдачи!
Музыкальная душа Блерта все еще протестовала, но его деловой разум набросился на нее и скрутил руки за спиной.
– Но… я… но я добавлю мой самоучитель, ремень для гитары и пару медиаторов, идет? – сказал он. – В нем есть картинки, как ставить пальцы и все такое. Идет?
– Ништяк.
Варвар удалился.
Блерт уставился на рубин. Колокольчик звякнул. Он поднял взгляд.
Этот был не так плох: всего несколько заклепок, а на шлеме только два шипа. Пальцы Блерта сжались вокруг рубина.
– Ничего не говорите: вам нужна гитара.
– Ага. Которая умеет уоуиииуоуиииуоуииуввввнгнгнгнг.
Блерт окинул лавку диким взглядом.
– Как же, есть одна такая, – он схватил ближайшую. – Не знаю, как насчет уоуиииуоуиии, но вот мой самоучитель, вот ремень и несколько медиаторов и за все про все тридцать долларов, и вот что я еще скажу – я просто так, совершенно бесплатно добавлю комплект струн. Ну как?
– Ага. А… Зеркало есть?
Колокольчик звякнул.
И звякнул опять.
Часом позже Блерт прислонился к косяку двери с безумной улыбкой на устах и придерживая руками пояс, чтобы не позволить штанам упасть на пол под грузом кошелька.
– Гиббссон!
– Да, босс?
– Ты помнишь, где у нас гитары, которые ты делал, когда учился?
– Те, про которые вы сказали, что они звучат как кот, который пытается справить нужду с заклееной задницей, босс?
– Ты выбросил их?
– Нет, сэр. Я тогда подумал – я сохраню их, а через пять лет, когда я научусь делать правильные инструменты, я смогу вытащить их и хорошо посмеяться.
Блерт вытер лоб. Несколько маленьких золотых монет выпали из его носового платка.
– А куда ты их дел, просто интересно?
– Свалил в сарае. За штабель тех кривых плашек, про которые вы еще сказали, что они пригодятся нам как русалка в кордебалете.
– Иди и принеси их, слышишь? И плашки заодно.
– Но вы сказали…
– И притащи пилу. И еще пару галонов черной краски. И блестки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101