Она была полна муравьев.
Они тысячами сновали по трубкам и сложным спиралям. В тишине комнаты их тела производили слабый бесконечный шорох.
На уровне глаз Аркканцлера виднелась щель. На кусочке бумаги, приклеенной здесь же к стеклу, было написано слово «Ввод». На столе лежала прямоугольная карточка, по форме как раз совпадающая с щелью, испещренная круглыми дырками. Две круглые дырки, затем целое их скопление, затем еще две. Карандашом на карточке было нацарапано «2Х2».
Ридкулли принадлежал к тому типу людей, которые дергают за все ручки, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Он взял карточку и засунул ее в щель…
Характер шороха мгновенно изменился. Муравьи прокладывали путь сквозь узкие трубки, некоторые, казалось, несли какие-то семена. Раздался негромкий стук и с другого конца стеклянной путаницы выпала карточка.
В ней было четыре дырки.
Ридкулли все еще рассматривал ее, когда за спиной у него возник Прудер, пытающийся продрать глаза.
– Наш Муравьиный Считатель, – объяснил он.
– Два плюс два равно четыре, – сказал Ридкулли. – Ну и ну, я об этом и не подозревал.
– Точно также он способен вычислять любую сумму.
– Хочешь сказать, муравьи умеют считать?
– О, нет. Не отдельные муравьи. Это довольно трудно объяснить… карточка с дырками, видите ли, перекрывает одни трубки и оставляет свободными другие и… – Прудер сбился. – Мы полагаем, устройство может что-то еще.
– Что? – спросил Ридкулли.
– Э-э-э, это мы и пытаемся выяснить.
– Вы пытаетесь это выяснить? А кто все это построил?
– Сказз.
– А теперь вы выясняете, что оно делает?
– Ну, мы полагаем, оно способно на довольно сложные вычисления. Если нам удасться напустить в него достаточное количество насекомых.
Муравьи продолжали носиться внутри невообразимого стеклянного сооружения.
– Когда я был молод, мы проделывали всякие штуки с крысами и белками, – сказал Ридкулли, сдаваясь перед лицом непостижимого. – Проводили все свое время около этих колес. Круг за кругом, всю ночь. Ваша работа здорово на это похожа, а?
– Ну, в самом широком понимании – пожалуй, да, – сказал Прудер осторожно.
– Были у нас и муравьиные фермы, – сказал Ридкулли, уносясь мыслями в прекрасное далеко. – Маленькие чертенята так и не научились пахать землю… – он собрался. – Так или иначе, соберите здесь своих приятелей прямо сейчас.
– Зачем?
– Для общего образования, – ответил Ридкулли.
– Мы собираемся исследовать музыку?
– В свое время, – сказал Ридкулли. – Но первым делом мы собираемся кое с кем переговорить. Не до конца уверен, с кем. Но мы это узнаем, когда он появится. Или она.

Глод разглядывал номер. Хозяева отеля только что удалились, после произведения всех необходимых «етта окно, оно и вправду открыто, етта насос, вы можете извлечь из него воду вот еттой рукояткой, а етто я, в ожидании кое-какой денежной операции».
– Ну, и куда это годится? – спросил он. – Здесь можно положить шлем, это да. Мы играли Музыку Рока весь вечер напролет, и в результате получили такую вот комнату?
– Здесь уютно, – сказал Клифф. – Послушай, тролли никогда не уделяли особого внимания роскоши…
Глод посмотрел себе под ноги.
– Вот что-то мягкое лежит на полу, – сказал он. – Дурак я буду, если подумаю, что это ковер. Принесите мне веник. Нет, принесите мне лопату, а уж потом веник!
– Будет сделано, – сказал Бадди. Он положил гитару и растянулся на деревянной плите, которая, по-видимому, служила кроватью.
– Клифф, – сказал Глод. – Могу я кое-что сказать? – он ткнул пальцем в сторону двери. Они вышли на площадку.
– Все хуже и хуже, – сказал Глод.
– Угу.
– Из него теперь слова не вытянешь, если он не на сцене.
– Угу.
– Видал когда-нибудь зомби?
– Я видел голема. Мистера Дорфла с бойни «Долгая Кабанятина».
– Что, этот? Он настоящий зомби?
– Угу. У него в голове бумажка со святыми словами, я сам видел.
– Ого! Правда? А я у него колбасу покупал.
– Ну, ладно. Так что там насчет зомби?
– …по вкусу и не скажешь, я думал, что он действительно отличный колбасник.
– Что ты там говорил насчет зомби?
– …забавно – ты можешь знать кого-то в течении долгих лет, и вдруг обнаружить что он расхаживает на глиняных нога…
– Зомби, – повторил Клифф терпеливо.
– Чего? А, да! Я хочу сказать, он ведет себя, как один из них, – Глод попытался припомнить каких-нибудь анк-морпоркских зомби. – Во всяком случае так, как зомби должны себя вести.
– Угу. Я понимаю, что ты хочешь сказать.
– И мы оба знаем – почему.
– Угу. Э-э-э… почему?
– Гитара.
– А, это. Да, точно.
– Когда мы на сцене, эта хреновина заряжается…
Гитара покоилась на кровати Бадди в тишине и темноте и ее струны тихонько вибрировали в такт словам гнома…
– Ну хорошо, что мы можем с ней сделать? – спросил Клифф.
– Она же деревянная. Десять секунд работы топором и никаких проблем.
– Не уверен. Это совсем необычный инструмент.
– Он ведь был отличным парнем, когда мы его встретили. Ну, для человека, – сказал Глод.
– Ну так что мы можем сделать? Не думаю, что нам удастся отобрать ее у него.
– Может, удастся отобрать его…
Гном запнулся. Его насторожило дребезжащее эхо, сопровождающее его голос.
– Эта проклятая штука нас подслушивает! – сказал он. – Пошли на улицу!
– Не вижу, как бы она могла нас подслушивать, – сказал Клифф. – Инструменты для того, чтобы слушали их.
– Струны слушают, – ровным голосом сказал Глод. – Это необычный инструмент.
Клифф пожал плечами:
– Разобраться в этом можно одним-единственным способом, – сказал он.

Ранним утром улицы заполнил туман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101