Ц
Алхимик вдруг начал говорить задумчиво, растягивая слова, как при контуз
ии. Ц Очень важный факт. Надо записать. Не допускать нагревания.
Очень важно. Надо записать этот очень важный факт.
Спотыкаясь, он побрел к дымящимся развалинам.
Достабль смотрел ему вслед.
Ц Ну и что бы это значило? Ц недоуменно спросил он, потом пожал плечами и
громко закричал: Ц Пирожки с мясом! Горячие сосиски! Сосиски в тесте Ц не
жные, как самое нежное свиное место!

За происходящим наблюдала, сверкая и скручиваясь спиралью, прилетевшая
с холма мысль. Алхимик даже не подозревал о ее присутствии. Знал только, чт
о сегодня он был необыкновенно изобретателен.
Ее же привлек ум торговца. Она была знакома с таким складом ума. Ей нравили
сь такие умы. Ум, пригодный для торговли пирожками из ночного кошмара, без
труда справится с торговлей грезами.
Она рванулась ввысь.
А на далеком холме легкий ветерок игрался с остывшим серым пеплом.
Ниже по склону, во впадине, где из трещины в камне тянулся вверх крохотный
кустик можжевельника, заструилась тонкая струйка песка.

Известковая пыль тонким слоем припорошила стол Наверна Чудакулли, аркк
анцлера Незримого Университета, и случилось это как раз в ту минуту, когд
а он трудился над какой-то особенно затейливой мухой для рыбалки.
Он выглянул из окна с цветными стеклами. Дымное облако поднималось над о
краиной Морпорка.
Ц Казначе-е-ей!
Запыхавшийся казначей появился через несколько секунд. Он терпеть не мо
г взрывов.
Ц Это алхимики, мэтр, Ц едва выговорил он, пересиливая одышку.
Ц Уже третий раз за эту неделю. Проклятые пиротехники, Ц пробурчал аркк
анцлер.
Ц Боюсь, что так, господин, Ц ответил казначей.
Ц Чем они там думают?
Ц Не могу сказать, господин. Ц Казначей, наконец, перевел дыхание. Ц Алх
имия меня никогда не привлекала. Слишком уж она… слишком…
Ц Опасна, Ц твердо заключил аркканцлер. Ц Вечно они что-то смешивают, п
риговаривая: «А что, интересно, будет, если добавить сюда каплю этой желто
й бурды?» После чего неделями ходят без бровей.
Ц Я хотел сказать Ц непрактична, Ц поправил казначей. Ц Алхимики мас
су времени и сил тратят на то, чего можно добиться с помощью самой примити
вной магии.
Ц Я думал, они пытаются гранить философские камни или что-нибудь в этом
роде, Ц заметил аркканцлер. Ц Чушь все это, скажу я тебе. Ладно, меня уже н
ет.
Увидев, что аркканцлер начал бочком отступать к двери, казначей быстро у
стремился наперерез, протягивая пачку бумаг.
Ц Пока ты не ушел, аркканцлер, Ц предпринял он отчаянную попытку, Ц мож
ет быть, подпишешь несколько…
Ц Не сейчас, дружище, Ц прервал его аркканцлер. Ц Пора бежать. Надо пови
дать одного знатока лошадей Ц как ты на это смотришь?
Ц Как я смотрю?
Ц Вот и я так же.
Дверь за ним закрылась.
Казначей посмотрел на дверь и вздохнул. За долгие годы своего существова
ния Незримый Университет знавал всяких аркканцлеров Ц больших и малых,
хитрых, полоумных и вовсе безумных. Они приходили, занимали свой пост (пра
вда, иногда пребывали на нем так недолго, что художник даже не успевал доп
исать парадный портрет для Главного зала) и умирали. Волшебники редко ко
гда задерживаются на высоких магических постах Ц здесь перспективы пр
имерно такие же, как у испытателя пружинных ходулей на минном поле.
Казначей, впрочем, большой беды в том не усматривал. Имена могут время от в
ремени меняться, считал казначей, лишь бы всегда был какой-нибудь арккан
цлер, который бы исправно подписывал бумаги Ц и предпочтительнее, с точ
ки зрения казначея, подписывал не читая.
Но этот аркканцлер был редким экземпляром. Во-первых, он почти всегда отс
утствовал, появляясь лишь затем, чтобы сменить перепачканную одежду. А в
о-вторых, у него была привычка орать на людей. В частности, на казначея.
А ведь в свое время мысль эта многим показалась очень здравой Ц избрать
аркканцлером волшебника, который сорок лет не переступал порог Универс
итета.
Между различными орденами волшебников шла вечная грызня, и в кои-то веки
старшие волшебники пришли к единому мнению: Университету нужен период с
табильности, чтобы хотя бы несколько месяцев его сотрудники могли со спо
койной душой строить свои козни и интриги. Именно тогда в университетски
х архивах обнаружили имя Чудакулли из рода Коричневых, который добрался
до седьмой степени магии в небывало раннем возрасте двадцати семи лет, п
осле чего оставил Университет, удалившись в свои семейные владения где-
то в глубинке.
Его сочли идеальной кандидатурой.
«Именно то, что надо, Ц решили все. Ц Чисто выметет. Новая, так сказать, ме
тла. Волшебник из захолустья. Вернемся к этим… как их бишь?… к корням волше
бства. Хотим старого добряка с трубочкой и лукавыми глазками. Чтобы любу
ю травинку по имени знал, чтоб бродил по дремучим лесам, где ему всякий зве
рь как брат родной, и все такое. Чтобы спал под звездами, слышал, о чем шумит
в листве ветер, знал всякое дерево. И чтобы с птицами умел разговаривать».

Послали гонца. Чудакулли Коричневый повздыхал, ругнулся раз-другой, оты
скал в огороде свой посох, где тот подпирал пугало, и отправился в путь.
«А если и выйдут с ним какие-нибудь загвоздки, Ц отмечали про себя волше
бники, Ц то устранить этого чревовещателя от сохи будет нетрудно».
Потом он явился, и оказалось, что он и впрямь общается с птицами, но только
совсем не щебечет. Наоборот, орет во всю глотку: «Подстрелил тебя, паскуда!
»
Звери лесные и птицы небесные и впрямь знали Чудакулли Коричневого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18