Потом у
Алима Нассора было множество других имен - уличные клички. Матери эти
имена не нравились. Когда она выгнала, наконец, его, он принял свое
теперешнее имя.
В арабском и суахили "Алим Нассор" означает "Мудрый завоеватель". Не
многие знают смысл его имени - так и что из того? Это имя пропитано силой.
В "Алиме Нассоре" несравненно более силы, чем в "Джордже Вашингтоне
Карвере". Об Алиме Нассоре писали газеты. Он запросто заходил в здание
городского муниципалитета - заходил, чтобы посмотреть, что там делается.
Он получил на это право после того, как прекратил бунты. Он - в туфлях,
украшенных бритвенными лезвиями и с цепью, обмотанной вокруг талии. И были
деньги; деньги, которые можно было грести лопатой. Деньги государства.
Все, что угодно, лишь бы в черном гетто вновь стало спокойно. Это была
чертовски хорошая игра, а закончилась она весьма скверно.
Он тихо выругался. Мэр Бентли Аллен. Черный мэр Лос-Анджелеса - этот
чертов Дядя Топ перекрутил все каналы, все возможности. И этот глупый
черный конгрессмен, сукин сын, которому все было мало... Нет, он, эта
задница, внес всех своих родственников в платежную ведомость города. Всех
до единого - что и обнаружил тот траханый репортер телевидения. В наши дни
черный человек, занявшийся политикой, должен иметь незапятнанную,
безупречно белую репутацию.
Ладно, та игра закончилась, и нужно было начинать снова. Он и начал.
Одиннадцать дел, и каждое сработано превосходно. Они принесли... что?
Добыча составила за четыре года четверть миллиона долларов. А скупщики
краденого выдали за нее лишь менее ста тысяч. Значит, каждый из четырех
заработал за четыре года только двадцать тысяч. Это даже нельзя назвать
заработком! Подумать только: часть денег ушла на подкуп служителей закона.
Но даже без этого - пять тысяч за год?
Это дело будет тринадцатым. Оно не займет много времени. Сейчас в
кассе магазина должны быть деньги. Много денег. Алим ждал - он всегда
точно чувствовал время. Из дверей вышли двое покупателей. На улице больше
никого не было.
Ему не нравилось то, чем он вынужден сейчас заниматься. Ему не по
душе проливать кровь. Он постарался вбить в головы своих сподвижников, что
хоть раньше игра и была хорошая, но продолжи он ее - и ему пришлось бы
оставить их, своих братьев, в одиночестве. Неизвестно, что думают братья о
нем сейчас. Но он загнан в угол и ему приходится действовать быстро.
Все подготовлено, он берег этот вариант на крайний случай, и вот он -
мать его так и этак! - крайний случай. Служители закона, вероятно сразу
припишут это дело ему, но и юристы и сыщики хотят кушать, причем кушать
именно сейчас, а не когда-нибудь в будущем. Идиотизм: грабить магазин,
чтобы иметь возможность заплатить легавым за то, чтобы они не преследовали
его за ограбление магазина. Ничего, когда-нибудь положение дел изменится.
Он, Алим Нассор, сделает так, чтобы положение дел изменилось.
Почти время. Две минуты назад один из его братьев добровольно отдался
в руки полиции, нарушив уличное движение в четырнадцати кварталах отсюда.
Значит, один свинячий патрульный автомобиль - не в счет. Двадцать минут
назад чуть пострелял, и сестра позвонила об этом в полицию. Туда был
послан второй патрульный автомобиль. А их - полицейских автомашин - всего
две. Районы, где живут черные, патрулируются не так тщательно, как районы,
где живут богатеи. Черные меньше полагаются на полицию. А, может, просто
не знают, как надо подлизаться - вылизать задницу! - муниципалитету.
Иногда ему приходилось использовать до четырех способов отвлечения
полиции одновременно. Лучше всего организовать уличные пробки. Для этого
нужно только дать ребятне на мелочишку, и они затеют игры посреди улицы.
Алим Нассор был прирожденным лидером. И попадал под арест он только в
юности - если не считать того случая, когда навстречу попался вышедший из
прачечной самообслуживания легавый... А ведь он был не на дежурстве: он,
этот негр - полицейский, просто зашел в прачечную... Кто бы мог подумать,
что этот брат был легавым? По сию пору не понятно, почему он, Алим, не
выстрелил. Но, как бы то ни было, он не выстрелил. Он просто заскочил в
переулок и избавился от пистолета, маски и сумки: пусть заботу о них
примут на себя те, кто служит закону. Конечно, доказательством его вины
могли бы служить показания ограбленного лавочника, но существовали способы
объяснить ему, что показаний давать не следует...
Пора. Алим вылез из автомобиля. Маска походила на лицо. С расстояния
десяти шагов никто вообще б не понял, что это маска. Пистолет не виден -
укрыт под плащом. Через пять минут после того, как дело окажется
сделанным, плащ и маска будут выброшенными. Мысли Алима сконцентрировались
на одном, сейчас для него не существовало ни прошлого, ни настоящего, ни
будущего. Он перешел перекресток. На улице - никаких раззяв - пешеходов,
ничего привлекающего внимание. Магазин - пуст.
Все прошло отлично. Никаких затруднений. Деньги уже были в кармане, и
Алим шел к выходу, когда в магазин вошел брат.
Этого человека Алим знал не один год. Что понадобилось ублюдку в этой
части города? Никто из Бойли-Хайте не должен находиться здесь - за
Уоттсом! А, дерьмо... Брат узнал его. Может, по походке, может, еще
как-нибудь, но _у_з_н_а_л_.
На то, чтобы все осознать и взвесить, ушла лишь секунда. Алим
развернулся, прицелился и выстрелил. Второй выстрел - для верности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44