ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ

 

Но с точки зрения Сидоровой - все товарищи, потому что для нее в этом слове заключена идея всеобщего равенства, которое так драгоценно в глазах неудачников, неучей, всякого рода обломовых, бесталанных карьеристов и недотеп.
Однако природу не обманешь (китайцы говорят: "Небо не проведешь"). Оттого-то обращение "товарищ" у нас только в официальных бумагах прижилось, а в живом человеческом общении так и не прижилось. В конце концов пошла мода окликать друг друга по половому признаку, как то: "Вы, женщина, тут не стояли", "Скажите, мужчина, который час".
Это уже нам природа мстит, это нам такой декаданс за то, что мы не понимаем простых вещей. Именно: нет, никогда не было и не будет равенства меж людьми, потому что оно противоестественно, как два одинаковых отпечатка большого пальца, потому что если бы все писатели писали на манер Алексея Кассирова, у нас была бы не великая литература, а кабаре. Ну нельзя самосильно внести коррективу в третий закон Ньютона, и посему делец богатеет, а разнорабочий перебивается с хлеба на квас, политик чудит, солдат убивает, писатель пишет, пьяница спивается, а воры подкарауливают и крадут. Разумеется, это малосимпатично, когда один русачок отдыхает на Ривьере, а другой - в камере предварительного заключения, но что особенно симпатичного в третьем законе Ньютона или в галактике Магелланово Облако?
Всё дело, конечно же, в простаке: его слишком легко убедить, что стоит взять штурмом Зимний дворец - и сразу настанет полное и всеобщее равенство, как завещал немецкий Иисус Навин. Хотя в результате этого мероприятия только та и случится метаморфоза, что вместо прежних господ новые господа сядут на голову простаку. В действительности же равенство существует единственно между однозначными величинами, например, между пехотным капитаном и артиллерийским капитаном или между Лейбницем и Ломоносовым, но при том непременном условии, что крестьянский мальчик в один прекрасный день присоседится к рыбному обозу - и полный вперед в Москву. Следовательно, то, что опрометчиво называется равенством, это вот когда в условиях кастового общества крестьянский мальчик может стать профессором всех наук. Правда, для этого надо родиться Ломоносовым, хотя бы и в крестьянской курной избе.
То-то и оно, что я есть то, что я есть, что "рожденный ползать летать не может", что огромному большинству людей даже и не требуются равные права на полноценное образование и разбирательство по суду. Но если русский делопроизводитель претендует на равенство с академиком Павловым, то он либо "товарищ", либо клинический идиот.
Впрочем, не мы одни суть любители этих фикций. Вот у англичан есть пословица: "Когда Адам пахал, а Ева ткала, кто же был джентльменом?" Как кто?! Понятное дело - Бог.
Свой своему поневоле брат
А все-таки хорошее слово - "товарищ", теплое, союзное, намекающее даже и на родство. По-своему жаль, что оно ушло из нашего оборота, особенно в связи с тем, что замены ему настоящей нет. Господа? Но какие мы, в сущности, господа?.. Мы подневольные труженики, бедняки, едва ли не презираемые всеми государственными институциями, от начальника жилищно-эксплуатационной конторы до министерства ужасных дел.
Прежде еще существовали "барышня", "сударь", "кавалер", "милостивый государь", но теперь это слова-покойники, к которым возврата нет.
Так кто же мы теперь друг другу терминологически, если оставить в покое "товарищей" и "господ"? Ведь мы все свои, говоря по-русски, и даже сверх всякой меры, ибо у нас всесословна любовь к сорокоградусной и витанию в облаках. Правда, в России "Кто любит попа, а кто попову дочку", "У кого щи жидкие, у кого жемчуг мелкий", но, с другой стороны, нас почти кровно роднят прекрасный язык и прекрасная литература, которые в российских пределах материальны, как паровоз.
У Михаила Михайловича Пришвина есть ответ на вопрос, кем мы приходимся друг другу по форме и существу. Повстречал он как-то служивого, возвращавшегося с фронта, и говорит:
- Ты за что воевал, солдат?
- За родину.
- А что есть твоя родина?
- Это, - говорит солдат, - такая земля, где всякий встречный старичок - отец, а всякая встречная старушка - мать.
Грех воровать, да нельзя миновать
Ничего похожего на эту нашу пословицу в прочих языцех нет. Ну да ведь Россия такая оригинальная страна, что в ней всё единственно и самобытно, как междометие "ё-моё". Это, наверное, оттого, что враждебные силы во время оно отрезали нас от источников европейской цивилизации и мы шестьсот лет варились в своем соку. И как-то так сложилось само собой, что у нас воровать зазорно, но можно, хотя свободно можно не воровать.
Впрочем, России как хозяйственному организму такой дуализм не опасен, поскольку она сказочно богата, то есть настолько, что ее полторы тысячи лет растаскивают кусочники и никак не могут растаскать до логического конца. Интересно, что интенсивность этого процесса зависит не от развития национального характера и характера государственной власти, а неведомо от чего. Так, при добродушном Алексее Михайловиче казнокрадствовали куда меньше, чем при тиране Петре Великом, при людоедах-большевиках только приворовывали, и совсем распоясался народ в эпоху гражданских прав.
Но то редкое постоянство, с которым русский народ увлекается стяжательством, можно доходчиво объяснить. Просто-напросто так исторически сложилось, что, живучи в России, трудно не воровать. Как, например, не срубить пару берез в барском лесу, если барин им владеет на том основании, что его прапрадед угодил государыне как ходок?..
Главное дело - хозяйство нашей страны исстари держится на том, что работнику платят то крохи, то ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12

ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ    

Рубрики

Рубрики