Комнату давно надо бы проветрить, но окна наглухо закрыты (ночной холод и соседи) и даже электрический камин включен, так что в гостиной стоит тяжелый запах духов, табака и спиртного, магнитофон разрывается от безудержных ритмов рока, и мне уже становится дурно, но уйти сразу после ужина неприлично, да и Бебу сейчас не вызволить – Жорж забаррикадировал ее в углу, решив, видно, под пьяную лавочку провернуть очередное дельце.
Устроившись в дальнем углу, я рассеянно изучаю обстановку гостиной и методом самовнушения пытаюсь изолироваться от духоты и нарастающего гомона. Обстановка не бог весть какая, но позволяет предположить, что хозяева – люди хваткие и что мебель и обои удалось им заполучить не без скромного содействия вездесущего Жоржа. Не знаю, где и кем работает Слави, только Несторов наверняка отправил бы его в каменоломни: надо обладать уникальными способностями, чтобы на одну зарплату обеспечить себе такую вот дачу, машину и, вероятно, квартиру в городе. Однако вопрос это деликатный, и я спешу выбросить его из головы, тем более что тут, как бы совершенно случайно, ко мне подходит Бистра.
– Что-то ты не даешь о себе знать. – Она садится рядом. – Вроде бы, когда разводились, у нас обошлось без поножовщины?
Я что-то мямлю – мол, действительно, бог миловал.
– Похоже, Беба совсем не оставляет тебе свободного времени? А если и выпадает часочек, ты его отдаешь еще кое-кому.
И эта туда же.
– С Бебой ведь мы не вчера подружились…
– Еще бы! – прерывает она меня. – Я уверена, вы с ней наставляли мне рога еще до развода, но я о другой тебе толкую. – Бистра глядит на меня с подчеркнутым любопытством, словно я экспонат на выставке домашней утвари. – Я-то, дурочка, считала, что ты лопух лопухом, а ты вон как разошелся!
– Смотри не перехвали.
– Да, ошибочка вышла, недооценила я тебя.
– Задумала как-нибудь на досуге проучить Жоржа? По-моему, ты слишком торопишься.
– Как только задумаю, я тебе сообщу, – отвечает Бистра, окидывая меня многозначительным взглядом. – Но тебя окружает такая толпа… Толпа меня отпугивает, Тони.
С ума посходили эти женщины. Толпа…
К счастью, Бистру водворяют на прежнее место, в прежнюю компанию под тем предлогом, что она должна принять участие в какой-то игре.
Едва успев избавиться от жены, я попадаю в объятия ее любовника. Жорж, очевидно, закончил деловой разговор с Бебой и приступает ко мне с тем же вопросом:
– Я слышал, ты завел новую крошку?
– Если ты имеешь в виду Бебу…
– При чем тут она? Беба – особь статья. Ты понимаешь, кого я имею в виду. – Мне лень отвечать, и он продолжает: – Отличная идея, хотя и не слишком новая иметь что-то домашнее, не закрепляя его за собой подписью в райсовете. Но ведь женщина любит, чтоб о ней заботились, требует внимания – не мне тебе объяснять… А я как раз сегодня получил небольшую партию товара, вот и вспомнил про тебя.
Он слишком пьян, чтобы вспомнить о чем бы то ни было, однако я спрашиваю из приличия:
– Что за товар?
– Пройдем туда, – шепчет мне на ухо Жорж. – Тут неудобно.
И, затащив меня в спальню, вытаскивает завязанный узелком носовой платок и высыпает на кровать какие-то побрякушки.
– Чистое золото, Тони. Пятьсот восемьдесят третья проба. Полная гарантия. Камни тоже настоящие.
– Да к чему мне это барахло?
– Как к чему? – Жорж таращит глаза, словно не встречал еще такого кретина. – Это ведь не просто изделия, это – помещение капитала!
– Подари Бистре.
– Привет! А платить кто будет?
Когда мы возвращаемся в гостиную, игра уже в полном разгаре. Вернее, не игра, а конкурс красоты. И не всей красоты, а только верхней ее части. Три девицы из квинтета уже обнажились до пояса, хозяйка дома ерзает на стуле в нерешительности, а Беба и Бистра наотрез отказываются занять место в ряду претенденток.
– Ну, давай, стаскивай свою блузку! Подумаешь, чудо! – поощряет жену Слави, уже пьяный в дым.
Во внезапном порыве самопожертвования хозяйка хватается обеими руками за края своей маслиново-зеленой блузки и в один миг вылущивается из нее, словно косточка, а тем временем Жорж пытается раззадорить Бебу:
– Давай-ка, Бебочка, распаковывайся, ты их туг всех затмишь!
– Сиди себе смирно и помалкивай, – одергивает его Бистра.
– Вы для кого себя бережете? Уж не Священной ли дожидаетесь? – включается в уговоры Косматый.
– Нет, уж покажите товар лицом! – напирает и Васка.
– Я это делаю только для одного мужчины! – вызывающе заявляет Беба.
– Вот н прекрасно – ступайте в спальню, а мы будем заходить поодиночке, – уступает Васка.
– Поодиночке? – слышатся возгласы трех граций. – Это не по правилам!
– Да уймитесь вы! – говорит Беба властным тоном, к которому прибегает редко, но всегда кстати. – Если хотите, чтоб я ушла, так и скажите.
– Нет, ни в коем случае! – Хозяин, примостившийся на спинке кресла, отчаянно взмахивает руками и чуть не падает со своего насеста. – Васка! Никто не должен уходить. Сядь, Васка. И ты, Мони, садись тоже!
В конце концов все усаживаются, продолжаются возлияния под истошный вой магнитофона, мужчины уже забыли, зачем они заставили дам раздеться, а дамы сидят в ряд одна подле другой, обнаженные до пояса, будто приготовились к дойке, и нагота их кажется убогой. Беба и впрямь могла бы одним махом сбросить с ринга всех трех.
В столь накаленной обстановке совсем не так просто встать и уйти, надо дождаться удобного момента и исчезнуть, как говорится, по-английски.
Так что я жду удобного момента, прислушиваясь вполуха к спору между Жоржем и Слави о том, будет ли и дальше повышаться цена на золото или начнет падать, тогда как Васка холодно ощупывает глазами трех граций, а Мони накручивает свой рефрен относительно Священной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133