- Как видно, разлука с любимой нагоняет на вас тоску, - устанавливает
Грейс.
- Любимая? Мне не очень понятно это слово.
- О! - наигранно изумляется женщина.
- Встречаются, знаете, люди, которые не могут правильно взять
какую-либо ноту. А вот я отношусь к числу людей, не способных испытать
любовь.
- Значит, ваша любовь - игра? Это еще более отвратительно, - отвечает
секретарша ровным, бесстрастным голосом.
- Я не играю. Со мной играют.
- Не могу допустить, что вы до такой степени беззащитный.
- Сказали бы "инертный"...
Она вглядывается в меня, как бы заново осмысливая мои слова. Я встаю,
подхожу к ней и протягиваю руку к ее плечу.
- Надеюсь, вы не сделаете ничего такого, что испортило бы наши добрые
отношения, - тихо произносит Грейс в напряженном ожидании.
Моя рука, застывшая в неподвижности, продолжает свой путь и берет с
полки книгу.
- Будьте спокойны, - отвечаю я, раскрывая книгу. - Я не позволю себе
ничего такого, что углубило бы нашу взаимную неприязнь.
- О, что касается моей, то она весьма умеренна, - заверяет женщина. -
И относится она не столько к вам, сколько к вашему полу. Все мужчины
отвратительны, но, увы, без них не обойтись. И от этого они еще более
отвратительны.
- Лакло. "Опасные связи", - читаю вслух, затем рассматриваю
эротическую гравюру.
Секретарша встает и подходит ко мне.
- "Опасные связи"... - повторяю. - Вам это что-нибудь говорит?
- Говорит! - отвечает Грейс.
И совсем неожиданно заключает меня в свои неловкие объятия...

Королевская библиотека с ее сто и сколько-то там миллионами томов
находится во дворце Кристиансборг. Сам дворец представляет собой целый
лабиринт дворов, аркад и зданий, в которых размещены всевозможные
учреждения. Я бы мог дать довольно точное описание этих зданий, так как
располагаю подробнейшим путеводителем по Копенгагену, но постараюсь
устоять перед искушением пуститься в исторические изыскания.
Внутри этого сложного ансамбля потемневших от времени зданий и
тенистых, мощенных камнем дворов сквер Королевской библиотеки - радующий
душу зеленый оазис.
Отпустив такси, вступаю в оазис и направляюсь к центральному зданию
библиотеки, которое скорее напоминает старинную церковь, чем научное
учреждение. Вообще весь облик этого здания заставляет сомневаться, что
внутри его можно найти более поздние издания.
Я уже почти возле самого входа в это святилище, как вдруг слышу
позади визг тормозов и свой собственный псевдоним в английской
транскрипции:
- Майкл!
Ну конечно же, это мой американец с кислой физиономией.
- Прошу извинить меня за вчерашнее, - говорит он, вылезая из машины,
и, сплюнув висевший на губе окурок, подает мне руку. - Совсем забыл про
один неотложный визит, и получилось, что я опоздал.
Он явно спешит переменить тему разговора, ибо сразу переходит к
особенностям библиотеки.
- Каталог вот здесь, в этом зале... Вы, должно быть, хорошо
ориентируетесь в нем?
- Да, - киваю в ответ. - Я уже был тут однажды.
- Я работаю вон там, - указывает Сеймур на левое крыло. - Второй
этаж, последний кабинет. Как закончите, загляните ко мне, если желаете...
Любезно кивнув друг другу, мы расходимся.
Каталог действительно находится "в этом зале". Но я открываю только
первые попавшиеся два-три ящика с надписью "Социология", просто так, чтоб
ориентироваться в обстановке. Сколько бы тут ни хранилось миллионов томов,
сколько бы сведений ни содержал каждый том, я абсолютно уверен, что ни
один из них не даст мне той коротенькой справки, которая в данный момент
мне так необходима: адреса Тодорова.
Поэтому, войдя через парадную дверь, минуты через три я уже ухожу
отсюда через заднюю. Очутившись во дворе, вымощенном булыжником, я под
высоким сводом прохожу в другой такой же двор, и вот я на улице.
- Городская площадь, - говорю шоферу такси.
Задача состоит в том, чтобы найти в огромном городе человека, который
наверняка сделал все необходимое, чтобы его не могли обнаружить. А условие
задачи - не морочить голову соответствующим адресным службам и, конечно
же, не прибегать к рискованным расспросам.
Отправными точками в подобном поиске могли бы служить такие данные,
как профессия человека, его связи, выполняемые им функции в данный момент.
Но со своей профессией он уже расстался, связи давно порваны, а функции
его сводятся именно к тому, чтобы получше скрываться. Следовательно,
остается один-единственный факт, заслуживающий внимания: деньги. Если
Тодоров даже передал сто тысяч Соколову, то он располагает еще тремястами
тысячами. И он достаточно опытный и осторожный, чтобы не хранить такую
сумму в каком-либо импровизированном тайнике. У него многолетняя привычка
иметь дело с банками, и он непременно откроет счет в банке. Но вот в чем
беда: банков и их филиалов в этом городе почти столько же, сколько кафе и
закусочных.
Отпустив на Городской площади такси, вхожу в сберегательную кассу. В
этой сберегательной кассе хранится моя самая большая надежда, потому что
большинство людей по различным соображениям скорее обращаются сюда, чем в
любой банк.
- Я хочу внести пятьсот крон на текущий счет господина Тодора, -
говорю я в соответствующее окошко.
Чиновник направляется к картотеке, тщательно просматривает карточки в
одном из ящиков и идет обратно.
- Нет у нас такого клиента.
- О, как же так!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93