Хихикнув, Иезекииль еще раз хлебнул из горлышка.— Оно и в правду доброе питье, мистер Мэллори. Держу пари, его и вправду выдерживали в дубовых бочках, как сказано в рекламе.— Согласен. Будь это сигара, она бы непременно была скатана на бедрах прекрасной кубинки.— Оно обязательно надо выпить чего-нибудь эдакого хорошенького, чтобы въехать в Новый год.— Или сбыть с рук старый, — подкинул Мэллори.— Кстати, чего это вы засиделись тут допоздна в новогоднюю ночь.— Немного не сошелся во мнениях с квартирной хозяйкой.— Она выставила вас за порог?— Она не прибегала к столь длинным формулировкам, но когда я увидел, что моя мебель грудой свалена посреди вестибюля, то пустил в ход свой отточенный до бритвенной остроты дедуктивный метод и умозаключил, что лучше провести ночь в конторе.— Так не годится. Вам бы след сейчас праздновать.— Вот и отпраздную в полночь так, что пыль столбом. Этот чертов год кончается недостаточно быстро, чтобы это пришлось мне по вкусу. — Мэллори поглядел на старика. — А как насчет тебя, Иезекииль?Тот бросил взгляд на циферблат наручных часов.— Почти без двадцати девять. Закрываюсь в девять, а потом поведу жену на Таймс-сквер. В Америке принято встречать Новый год в людных местах. В частности, в Нью-Йорке наибольшей популярностью пользуется площадь Таймс-сквер, где под Новый год собираются огромные толпы.

Включите телик через пару часиков, может, сумеете углядеть нас.— Непременно. — Мэллори не потрудился упомянуть тот очевидный факт, что у него в конторе нет телевизора.— Может, нынче вечером вам дадут дельце, — с сочувствием проронил Иезекииль. — Вас тут пораньше, часа в четыре, разыскивали двое парней. Сказали, что могут вернуться.— Здоровяки? — уточнил Мэллори. — Выглядят так, будто все время жрут анаболики?— Они самые.— Они вовсе не собираются нанять детектива, — ответил Мэллори. — Правду сказать, они намерены расчленить его.— А чего вы им сделали?— Ни черта.— Так чего ж они на вас взъелись?— Вовсе даже и не на меня, — возразил детектив. — Просто они еще этого не знают.— Чего-то я не улавливаю. Мэллори вздохнул.— Нику нужна была ссуда, чтобы отправиться на запад:Дорин совмещает в себе множество качеств — и дурных, и хороших, но ни одно из них не числится в разряде дешевых, так что они шантажировали кое-кого из наших клиентов.— А расхлебывать предоставили вам? Мэллори кивнул.— Смахивает на то, что одному из них представление Ника о методах накопления стартового капитала пришлось не по нраву.— Так вы бы лучше сказали им, что это не ваша вина.— Я и собираюсь. Просто пока как-то случай не подвернулся. Что-то в выражении их лиц подсказало мне, что они не расположены к переговорам. Думаю, за пару деньков они поостынут, и мы все уладим.— Как? — не удержался от вопроса Иезекииль.— Ну, если ничего другого не выйдет, дам им калифорнийский адрес Ника.— Это на вас не похоже, мистер Мэллори.— Я занялся этим делом, чтобы ловить шантажистов, а не укрывать их, — отрезал Мэллори.— Вот я завсегда ломал об этом голову.— О чем?— С чего люди становятся сыщиками. Это вовсе не так завлекательно, как показывают по телику.— Тебе бы стоило взглянуть на дело с этой стороны.— Так чего ж вы им занялись?— Не знаю, — развел Мэллори руками. — Наверно, насмотрелся фильмов Богарта. Богарт, Хамфри Де Форест (1899—1957) — американский киноактер, игравший суровых, крепких, но крайне добросердечных героев в гангстерских и детективных фильмах.

— Он забрал бутылку, подлил виски в кружку, отхлебнул и поморщился.— Действительность оказалась чертовски непохожей на мои мечты, скажу я тебе. По большей части я кажусь себе фотографом, работающем на «Хастлер», а когда мне взаправду повезет сцапать ворюгу или торговца наркотой, он оказывается на воле прежде, чем я успею вернуться в контору.— Он помолчал. — Но больше всего я расстраиваюсь из-за Вельмы.— Я не знаю никакой Вельмы, — заметил Иезекииль.— Я тоже, — признался Мэллори. — Но мне всегда хотелось иметь длинноногую секретаршу по имени Бельма. Так, ничего особенного: в нарядах от Фредерика из Голливуда, рабски мне преданную и, скажем, самую чуточку не в меру чувственную — просто типичную секретаршу детектива. — Он уставился на бутылку. — А взамен получил Грейси.— Она неплохая дамочка.— Не спорю. Но она весит две сотни фунтов, за два года не приняла толком ни одной телефонограммы, болтает только о диатезе своих детей, да вдобавок я вынужден делить ее с одноглазым дантистом и портным, обвешанным золотыми цепочками, как елка. — Детектив задумчиво помолчал. — Пожалуй, переберусь-ка я в Денвер.— А почему в Денвер?— А почему бы и нет?— Вы завсегда болтали про то, чтоб выйти из дела и перебраться куда-нибудь, да только ни разу этого не сделали.— Может, на этот раз сделаю. Надо присмотреть себе что-нибудь получше Манхэттена. — Мэллори ненадолго примолк. — Говорят, в Фениксе довольно мило.— Я бывал там. Там можно в самую полночь жарить яичницу прямо на мостовой.— Тогда в какую-нибудь из Карелии. Иезекииль бросил взгляд на часы.— Ну, мне пора, мистер Мэллори. — Он встал и направился к двери. — Доброго вам вечерка.— Тебе тоже.Выйдя в коридор, старик прикрыл за собой дверь. Мэллори подошел к окну и пару минут вглядывался сквозь грязное стекло. В конце концов он оторвал со стены чешуйку оглупляющейся краски, поразмыслил над тем, как может такая пустая комнатенка выглядеть столь тесной, и вернулся за стол. Снова откупорив бутылку, он отпил глоток за светлую память очаровательной Вельмы, которой не было на свете. Потом еще четыре — в честь четырех противоестественных половых актов, предложить которые Дорин ему так и недостало отваги (и каковые она как пить дать сейчас с радостью выделывает с Фаллико в эту самую секунду), еще один — за последний выигранный заезд Пролета (разумеется, если он в самом деле выиграл хоть один заезд в туманном, отдаленном прошлом;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83