— А как насчет арабского?— Арабский — это очень широкое понятие, мистер… э… слушайте, а я ведь не знаю, как вас зовут.— Найтхаук. Джефферсон Найтхаук. А это Ито Киношита.— Я слышал немало историй про Джефферсона Найтхаука. Он — личность известная.— Я тоже их слышал. Тот Найтхаук жил сто лет назад, а то и больше.— Вроде бы да. Так на чем мы остановились?— Мы говорили об арабском.— И я собирался объяснить, что понятие «арабский язык» охватывает пару сотен диалектов. Сказать, что два народа похожи, так как оба говорят на арабском, все равно что не видеть отличий между рафинитами и йорбанами только потому, что и те, и другие дышат хлором.— Я вас понял.— И все-таки мне любопытно, почему вас интересует арабский.— Все очень просто. — Найтхаук плеснул в стакан голубоватого виски, выпил. — Ибн-бен-Халид — арабское имя. Если ему надо отдавать приказы и он опасается, что его каналы связи прослушиваются, он может перейти на один из арабских диалектов, и, вероятно, никто не поймет, что он говорит.— Интересная мысль, — признал Голубые Глазки. — Но скорее всего Ибн-бен-Халид такой же профан в древних языках, как и вы.— И все-таки мысль интересная, — внезапно влез в разговор Николас. — Я скажу об этом Халиду, когда увижу его в следующий раз.Найтхаук едва не спросил: «А часто вы его видите?» — но в последний момент сдержался.— Что-то мы очень много говорим о мертвечине, — заметил Голубые Глазки. — Мертвые языки, мертвые киллеры.— В Пограничье смерти хватает, — ответил Найтхаук.— Сейчас ее не так много, как раньше.— Почему ты так решил?— Причина тобой названа — Ибн-бен-Халид.Давай, Ито, отдал мысленный приказ Найтхаук, пора выяснять, кто что думает по этому поводу.— Я слышал, он обычный похититель, — заговорил Киношита, словно прочитав мысли Найтхаука.— Ну что вы! На самом деле этим его деятельность не ограничивается, — ответил Голубые Глазки. — Полагаю, вы намекаете на похищение дочери Кассия Хилла.— Говорят, он держит ее ради выкупа, — продолжил Киношита. — А потому ничем не отличается от обыкновенного похитителя.— Вот уж обыкновенного в нем ничего нет, — возразил дракон.— А я говорю, что Халид — похититель и убийца! — выкрикнул Киношита, гадая, как быстро и кто пристрелит его.— Все так, — согласился Найтхаук. — Но он борется за правое дело, а тут все средства хороши.— Что хорошего в убийстве? — пожелал знать Киношита.— Случается, что оставить врага в живых еще хуже, поэтому из двух зол выбираешь меньшее. Может, кому-нибудь это и не понравится, но приходится делать что должно.— Давайте-ка держать себя в руках, — попытался успокоить своих гостей дракон. — Из тех, кто сидит за этим столиком, Ибн-бен-Халид никому не причинил зла.— Чертовски верно, — поддержал его Найтхаук. — Будь он здесь, я бы так ему и сказал.Черт, хотел бы я посмотреть на лица тех, кто окружает нас, думал он. Достаточно громко мы говорим, Мелисенд? Реагирует ли кто на наши слова?— Я готов рассказать вам историю об Ибн-бен-Халиде, подтверждающую мое мнение о нем.— Избавь нас от своих глупых историй, — воскликнул Николас.— Да, — поддакнул Киношита. — Я не хочу слушать его адвокатов.— Как скажете. — Дракон пожал плечами, замерцав всеми своими чешуйками.Спасибо тебе, приятель, со злостью подумал Найтхаук. Переигрывать ни к чему! Нам нужна любая информация, касающаяся Ибн-бен-Халида.— Так откуда вы прибыли к нам, мистер Найтхаук, и чем занимаетесь?— Прибыл я оттуда. — Взмах руки Найтхаука охватил полгалактики. — А занятие у меня простое — улаживаю конфликты.— Какие?— Те, что беспокоят заказчика.Голубые Глазки глубоко вздохнул.— Я так давно не общался с драконихой.Найтхаук хохотнул.— Вот это не по моей части.— Так я и знал, — печально ответил Голубые Глазки и повернулся к Николасу, который в очередной раз наполнял стакан. — Послушай, не стоит так частить. Ты уже ополовинил бутылку.Николас молча поднялся и, шатаясь, зашагал прочь. Потом, чтобы его неудовольствия, не дай Бог, никто не заметил, вернулся, поднял стул и попытался вспомнить, от какого столика он его взял. Наконец на лице его отразилось полное замешательство, он опустил стул на прежнее место и снова сел.— Хорошо погулял? — спросил Голубые Глазки.— Неплохо, неплохо, — ответил Николас. Его потянуло вперед, голова упала на стол, и он тут же захрапел.— Полагаю, на сегодня работа над словарем закончена, — прокомментировал Голубые Глазки и внезапно произнес неудобоваримую фразу на родном языке. — Чтобы вы потом сказали ему, чего он лишился. — Дракон повернулся к Киношите. — Я не спросил, что делаете вы, мистер Киношита.Ито указал на Найтхаука.— Я — с ним. Пока он не решит, что нам пора умереть от руки Ибн-бен-Халида.— Я против Халида ничего не имею, — возразил Найтхаук. — Черт, да я скорее на его стороне.— Именно про это я и толкую. Нельзя доверять убийце.— Я бы советовал тебе выбирать слова, когда говоришь о нем. — В голосе Найтхаука слышались угрожающие нотки.— Господа, господа, — Голубые Глазки поднялся, — в «Синем драконе» драки запрещены.Поднялся и Киношита.— Ладно, я знаю, когда мое присутствие в тягость. Я ухожу. — Он повернулся и направился к двери.— Ему есть где переночевать? — спросил Голубые Глазки.— Это не твоя проблема, — ответил Найтхаук.— Святая правда. — Дракон сел и долго не сводил с Найтхаука светло-синих глаз. — Ты мне нравишься, Джефферсон Найтхаук. Расскажи о себе.— Рассказывать особо нечего.— А я думаю, есть. Твоя манера держаться, тщательно выбирать слова говорит о том, что… ты опасен. Прости за неделикатный вопрос, но скольких людей ты убил?— Прости за неделикатный ответ, но пошел-ка ты на хер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61