— Ты готова? — спросил я.
— Роджер* ! — последовал ответ.
— Тогда слушай. — Я выдержал театральную паузу. — Почему?
Обычно на обдумывание ответа у МО уходило меньше секунды. Действительно сложные вопросы требовали порядка полминуты. На этот раз пауза затянулась на одиннадцать минут, после чего машина ответила:
— Почему нет?
Вот тогда я понял, что денег всей планеты не хватит для того, чтобы создать искусственный мозг, способный ответить на Главный вопрос. Полетел в Пограничье и стал известным преступником, хотя никто не знал, что я грабил, насиловал и убивал по благороднейшей из причин.
По прошествии шестнадцати лет я почувствовал, что собрал достаточно денег, и вложил их все в развитие мозга МО. После чего она стала как минимум в три раза умнее Центрального компьютера на Делуросе VIII.
Я активировал МО и вновь задал Вопрос:
— Почему?
На этот раз она гудела, урчала и мигала три дня и три ночи, рассматривая все возможные ответы, каждую альтернативу, все нюансы секрета нашего существования. И наконец наступил момент, к которому мы оба шли много лет: МО произнесла, а я услышал Главный ответ.
— Потому что.
— И это все? — изумился я.
— Это все, — подтвердила МО.
Вот тогда я понял, что Главный вопрос так и останется неотвеченным.
— Спасибо, — пробормотал я.
— Всегда готова услужить, — ответила МО.
В итоге я полностью порвал с прошлым, расстался с МО, вернулся в Пограничье, на этот раз, чтобы больше не уезжать. И теперь задаю только один вопрос: «Где бар?» Однако по-прежнему люблю грудастых женщин.
* * *
— Значит, МО существует? — спросил О’Грейди.
— Да. А что?
— Она не может ответить на Главный вопрос, но, готов спорить, рассчитать вероятность результатов игр следующей недели ей вполне по силам.
— Я думаю, это так благородно, провести полжизни в поисках секрета нашего существования. — Золушка вздохнула. — Жаль только, что ради этого пришлось убивать и насиловать людей.
— Все это ерунда, — отмахнулся Макс. — Мы здесь только для того, чтобы наделать множество себе подобных и с чувством выполненного долга лечь в могилу.
— Тогда нам чертовски повезло, что белдорианцам удалось совместить полезное с приятным, — вставил Никодемий Мейфлауэр.
— Нет, я с этим не согласен, — покачал головой Большой Рыжий. — Я думаю, у каждого из нас своя цель. Если бы вы спросили Мейджика Абдул-Джордана, хочет ли он стать отцом выводка восемнадцатифутовых мальчиков и девочек, думаю, он ответил бы, что скорее бы застрелился, чем обрек на такие страдания своих отпрысков.
— Правильно, — поддержал его Маленький Майк Пикассо. — Воспроизводить себе подобных — это хорошо, но ради чего? Я бы скорее создал произведение искусства, которое останется в веках, чем способствовал появлению на свет десятка детей, обреченных на скучную, обыденную жизнь.
— Никто из тех, кто добирается до «Аванпоста», не может пожаловаться на скучную, обыденную жизнь, — заметил Бард. — Так с чего ты решил, что именно такая ждет их потомков?
— Ты же знаешь, что на детях природа отдыхает, — ответил ему Макс Три Ствола. — Так что это еще вопрос, какими уникумами будут наши дети. Я вот не могу припомнить никого из наших родителей, чья слава гремела бы по всему Пограничью. Мы просто выродки. Конечно, великие и героические, но все равно выродки.
Никодемий Мейфлауэр с ним не согласился.
— Ты хочешь сказать, что Эйнштейн и Золушка не могут родить ребенка с его умом и ее внешностью?
— Я полагаю, куда вероятнее, что у их ребенка будет ее ум и его внешность, — ответил Макс.
— И что ты хочешь этим сказать? — сверкнула глазами Золушка.
— Только не подумай, что я хотел тебя обидеть, — продолжил Макс. — Но разве кто-нибудь мог заранее предвидеть, что мы все, собравшиеся в этой таверне, станем такими? Твоя мать была самой сексуальной женщиной во всем секторе галактики? Отец Катастрофы Бейкера выкашивал целые батальоны, прежде чем улечься в постель со священной жрицей? Есть у Маленького Майка Пикассо пять братьев и сестер, ваяющих произведения искусства, которые могут сойти за творения старых мастеров? Я гoворю, мы все уникумы, и не вижу в этом ничего странного.
— В этом и нет ничего странного, — отозвался Бард. — Но возникают серьезные сомнения насчет научности положений генетики.
— Велика беда, — пожал плечами Макс. — Ты когда-нибудь видел ген?
— Я никогда не видел и сверхнового, — ответил Бард. — Но у меня есть достоверные свидетельства их существования.
— Будешь и дальше спорить со мной, не позволю тебе писать обо мне в твоей книге, — пригрозил Макс.
— Будешь и дальше говорить глупости, я сам тебя вычеркну.
— Если вычеркнешь меня из этой книги, я размозжу тебе голову! — взревел Макс, который, похоже, был не в ладах с логикой.
— Размозжи мне голову, и эта книга никогда не будет написана, — парировал Бард.
— Я как-то об этом не подумал, — пробурчал Макс. — Ладно, живи. — Он помолчал. — Так о чем мы говорили?
— О глобальных истинах и смысле жизни, — ответил Никодемий Мейфлауэр. — О вечном.
— Только мы решили, что ответов никто не знает, — добавил Маленький Майк Пикассо.
— Кто-то знает, — возразил Катастрофа Бейкер, который долго молчал (во всяком случае, для него).
Аргиль покачал головой:
— Даже МО не знала.
— МО ошибалась. Есть один человек, который знает тайны Вселенной и цель жизни.
— А ты с ним знаком, не так ли?
— Если уж на то пошло, да.
КАТАСТРОФА БЕЙКЕР И МАГ КЛУБЯЩИХСЯ ТУМАНОВ
Я, как вы знаете, не философ (начал Бейкер). В моем деле универсальные истины большой роли не играют. Я хочу сказать, увидев злодея, творящего злодеяния, не останавливаешься, чтобы задаться вопросом, виновато ли общество в том, что он стал злодеем, и соответствует ли наказание его прегрешениям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109