Лично он не мог найти ни одного аргумента в пользу Генриха VIII.
Однако знал, что завсегдатаи «Аванпоста», мужчины и женщины, наводят порядок на остальных Генрихах (за исключением Первого, поверхность которого представляла собой океан расплавленного металла, и нескольких лун, на которых не высаживались пришельцы), и, поскольку на Генрихе VIII датчики его корабля обнаружили небольшое вражеское поселение, а он сам привык выслеживать киллеров на планетах с самыми разными атмосферами и различной гравитацией, Могильщик решил самолично разобраться с этими пришельцами.
Видимость едва отличалась от нулевой, но датчики подсказывали, что до лагеря пришельцев полмили, а до их корабля и того меньше. Ориентирование по приборам вполне устраивало Гейнса: пусть он не видел пришельцев, но и они не могли его видеть.
Он нашел их корабль, расплавил стартовый блок, уничтожил систему жизнеобеспечения, двинулся к лагерю. Подошел на двести ярдов и уже различал силуэты двенадцати Куполов, в которых находились пришельцы. В молодости он бы ворвался в лагерь, стреляя с двух рук, с тем чтобы лицом к лицу схватиться с врагами. Но за долгие годы повидал смерть во всех ее проявлениях и знал, к чему приводит ненужный героизм. Могильщик Гейнс давно уже решил для себя, что ему нравится жизнь, и расстаться с ней намеревался лишь в самом крайнем случае. Поэтому с давних пор заботился прежде всего о собственной безопасности, что, как ни странно, приводило все к новым и новым успехам в карьере охотника за головами. В итоге он обеспечил себе безбедную старость и отошел от дел.
Вот почему он снял с плеча лазерную винтовку, улегся на землю, положил винтовку на камень, прицелился и выстрелил.
Ничего не изменилось, то есть луч не задел ни один из Куполов. Гейнс пожал плечами. Не попасть с двухсот ярдов, когда враги даже не знали, что по ним стреляют, куда лучше, чем промахнуться с десяти ярдов, нарвавшись на ответный огонь.
Он прицелился вновь и нажал на спусковой крючок. На этот раз Купол развалился, и из него выскочили четверо пришельцев, чтобы тут же схватиться за грудь, аммиак — не кислород, и умереть.
Он словно стрелял по мишеням в тире. Прежде чем первый из пришельцев надел скафандр и начал стрелять, он уже уничтожил десять Куполов из двенадцати. Потом сменил позицию, переместившись на пятьдесят футов, и разделался с одиннадцатым. Снова сменил позицию и собирался покончить с двенадцатым, когда в наушниках услышал голос: «Это ты, Гейнс?»
Ему не хотелось, чтобы его засекли по радиосигналу, поэтому он промолчал.
— Мы остались вдвоем, — продолжил голос. — Можешь и ответить, Гейнс. Я знаю, что это ты.
Могильщик молчал.
— Давай, — не унимался голос. — Если уж мне суждено умереть, я хочу знать, кто меня убил.
Гейнс переместился на двадцать ярдов левее.
— Мы остались вдвоем. Остальные мертвы.
— С чего ты вдруг решил, что я — Гейнс? — наконец спросил Могильщик.
— Я знаю, что ты обретался в «Аванпосте», — ответил пришелец. — И я знаком с твоими методами.
— Откуда?
— Я — тот, кого люди называют Серая Саламандра.
— Я же отвез тебя на Барракуду IV, — удивился Гейнс. — Вроде бы тебе дали пожизненный срок.
— Дали.
— Тогда как ты здесь оказался?
— Сбежал.
— И сколько убил охранников?
— Достаточно.
Гейнс опять сменил позицию, на случай, если Саламандра найдет его по радиосигналу.
— На этот раз мне придется тебя убить.
— Но почему? Ты же уже не охотник за головами.
— Идет война, помнишь?
— Я ни с кем не воюю, — ответил Саламандра.
— А что ты тут делаешь?
— Мне нравится убивать.
— Всех, кого мог, ты уже убил, — заявил Гейнс. — Только один из нас покинет планету, и, будь уверен, не ты.
— Смелые слова для человека, у которого большая часть жизни позади, Могильщик Гейнс. Я-то во цвете сил и в отличие от тебя хорошо здесь ориентируюсь.
Гейнс разнес в клочья последний Купол и тут же отбежал на тридцать ярдов, так что пульсовик Саламандры ударил по пустому месту.
А потом направился к своему кораблю, перемещаясь зигзагом, стараясь не проходить по прямой больше десяти ярдов. Саламандра что-то говорил ему, он отвечал, но думал только о том, как вернуться к кораблю целым и невредимым.
Наконец где-то через полчаса увидел корабль. Осторожно приблизился, на случай, если Саламандра добрался до корабля первым и поджидает его. Впрочем, в это верилось с трудом. Если бы инопланетянин нашел корабль, он бы не преминул похвалиться.
Поднявшись на борт, Могильщик Гейнс задраил люк, проверил все закоулки, чтобы убедиться, что кроме него на корабле никого нет.
— Мне надоело играть с тобой в кошки-мышки, — послышался голос Саламандры.
— Мне тоже, — ответил Гейнс.
— Так ты встретишься со мной лицом к лицу?
— Нет. С игрой я завязал. Улетаю с планеты.
— Я не понимаю. О чем ты говоришь?
— Прощаюсь с тобой.
— У тебя много недостатков, Могильщик, но ты не трус. Ты не можешь улететь, не побив меня.
— Я тебя уже побил.
— Побил? Да ты меня еще не видел!
— Встречаться с тобой лицом к лицу — это для молодых с ненасытным эго. Моя работа — победить, и я победил.
— Ты рехнулся!
— Это возможно, — согласился Гейнс, — но я уничтожил все двенадцать Куполов, а до того вывел из строя ваш корабль. У меня на корабле кислорода хватит на год, а сколько его в твоем скафандре?
Серая Саламандра еще сыпал ругательствами, когда Могильщик Гейнс вывел корабль на орбиту, оборвав радиоконтакт.
МАКС ТРИ СТВОЛА И ПРИШЕЛЬЦЫ
Макс Три Ствола пребывал в отвратительном настроении. По просьбе Регги он последовал за Киборгом де Мило на Генрих V. Связавшись с ним по радио, она велела ему не приземляться, но он проигнорировал слова Киборга и посадил корабль рядом с ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109