Сам Донахью ничуть не страдал. Он уже опустошил с полдюжины кружек пива и чувствовал себя в силах влить еще дюжину себе в глотку, прежде чем пойти посмотреть, кого родила Алата.Женщины всегда рожали без особой суеты и спешки, и Донахью был уверен, что Алата окажется лучшей среди них.Следующий час и следующий галлон пива пролетели быстро, а потом женщина средних лет, седая, очевидно опытная в этих делах, вошла в таверну. Донахью увидел ее и, раздвигая людей, бросился к ней через зал.— Ну? — спросил он громким голосом так, что остальные пирующие затихли.— Ты стал отцом, — улыбнулась она.— Черт возьми, женщина! — проревел Донахью. — Я знаю, что я — отец! Кто родился?— Сын.— Сын! — победно закричал Рыжебородый. — Я так и знал! Сын! Всем снова поставить… я плачу.Возникло стремительное движение в сторону стойки.— Какой он? — нетерпеливо спросил Донахью.— Он очень сильный и здоровый, — ответила повивальная бабка. — И выглядит он как вы, у него такие же рыжие волосы.— О-о! — засмеялся один из пьющих. — Это плохо, Торир! Тебе придется в оба следить за этим ребенком!— Ты хочешь, чтоб ребенок был без изюминки! — быстро ответил Рыжебородый. — Такой ребенок будет иметь мало внутреннего огня, я так скажу.— Какое ты дашь ему имя? — спросил другой.— Не знаю, — сказал Донахью. — Я еще не решил.— Только не давай ему имени деда, — сказал третий. — Каждый раз когда я проклинаю мать жены, моя дочь поднимает крик!— Об этом не нужно беспокоиться, — мягко ответил Донахью. — Я никогда не знал своих родителей.— О, — взволнованно сказал тот мужчина. — Извиняюсь…— Не нужно. Не думаю, что мои родители мне понравились бы. — Донахью вернулся к стойке. — Ну, — проревел он, — чего мы еще хотим? Выпивки!Тишина исчезла так же быстро, как прежде возникла, и Донахью снова услышал смех и звуки товарищеских хлопков. Донахью выпил еще кружку пива, потом повернулся к повивальной бабке, стоявшей у входа.— Подойди и выпей! — приказал он ей. — Ты заслужила!— Ты не хочешь взглянуть на своего сына? — спросила она.— А я могу? — спросил Рыжебородый, пытаясь скрыть свое желание. — Я не знал, что я смогу это сделать так скоро.— Конечно можешь, — ответила старуха. — Ты — отец, разве нет?— Поэтому он и хочет увидеть ребенка… убедиться! — хохотнул один из пьющих.Донахью почувствовал нарастающую ярость, потом понял, что это всего лишь шутка, и присоединился к смеющимся.— Мне можно идти? — спросил он.— Конечно, — ответила повивальная бабка. — Поэтому я и пришла сюда.— Спасибо, — сказал Донахью. — Послушай, ты бы на время осталась здесь… Я хотел бы… ну…— Я понимаю, — улыбнулась старуха. — Я вернусь через полчаса.Рыжебородый поцеловал женщину в щеку, отвел ее к бару, усадил, а сам вышел в морозную ночь. Чем ближе он подходил к их дому, тем становился все более и более возбужденным. Сын… и тоже рыжий! Он никогда не думал, как много может значить для него сын. За последнее время Донахью научился держать себя в руках, но сейчас он был счастлив. Как долго он ждал этого момента! Казалось, раньше его жизнь не была такой полной…А потом Донахью неожиданно все понял. Его едва не стошнило…У него не оставалось времени думать и рассуждать. Рыжебородый пробежал остаток пути и ворвался в комнату. Алата, которая должна была лежать в кровати, встретила Донахью у дверей. Она смотрела на мужа, словно на пробудившегося к жизни дикого зверя.— Ты собираешься убить малыша, не так ли? — закричала она, метнувшись через комнату и вцепившись ногтями в лицо Донахью.— Убирайся! — фыркнул он, отшвырнув Алату взмахом руки. Он выхватил дубинку, быстро шагнул к крошечной колыбели, где лежал новорожденный, и обрушил дубинку на слабую голову младенца. Раздался жалобный вой, и потом искра жизни, так недавно вспыхнувшая, погасла навсегда.Донахью повернулся к Алате. Та сидела на полу, прислонившись к стене, тупо глядя на кровь, которая начала капать из колыбели.— Почему? — спросила она безжизненно ровным голосом. — Почему ты сделал это?— Захотел. — Донахью дрожал так сильно, что ему пришлось подождать, пока дрожь пройдет, прежде чем он снова заговорил. — Захотел, когда понял, почему Гарет Кол оставил меня в живых.— Почему? — печально повторила Алата. Слезы, собиравшиеся в уголках глаз, хлынули по ее лицу, белому как мел.— Разве ты не видишь? — заговорил Донахью странным голосом, полным муки. — Почему Гарет Кол оставил меня в живых? Он сильнее, чем я; он имеет силу, о которой Человек и мечтать не смеет. Что такое та единственная вещь, в которой он нуждался?— Я не знаю, — проговорила Алата, загипнотизированно глядя на капающую кровь.— Мое семя! — воскликнул Рыжебородый. — Гарет Кол хотел, чтобы у меня был ребенок! Я могу называть себя Нормалом, пока Рет не покроется льдом, но я не Нормал! Мои родители были Уродами, и я ношу их кровь в своих венах. Я могу не иметь никаких колдовских сил, но я такой же Урод, как Гарет Кол!— Ложь! — задохнулась Алата, вскочив на ноги и бросившись на мужа. — Ложь! Ложь!— Это — правда! — сказал Донахью, разводя в стороны ее руки. — Это — правда! И это — единственная причина, по которой Гарет мог оставить меня в живых!— Ложь! — кричала она. — Сколько женщин-Нормалов ты изнасиловал? Сколько сотен ублюдков ты наплодил? Почему ты убил моего ребенка?— Потому что ты тоже Урод!— Нет!Он яростно встряхнул Алату, пытаясь сделать так, чтоб она поняла.— Ты! Тебе нет места в обществе Нормалов, так же как мне нет места в Туннелях!— Это неправда! — рыдала она. — У меня нет никаких колдовских сил! Ты убил моего малыша просто так!— У тебя есть колдовские силы, — сказал Рыжебородый, понизив голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51