Это был король треф. Я невольно
залюбовался красавицей и попробовал поднять другую карту.
- Нет, сначала скажите, возьмете за два доллара?
- Но я не видел карты.
- Это не важно. Они стоят больше, берите, не
прогадаете.
Я не знал, что ответить, карты были заурядные и уже
потрепанные по краям. Правда, середина, где были излбражены
сами женщины, как я потом убедился, была абсолютно чистая.
Покупать их я не хотел, так как в карты совсем не играл,
ценности никакой в них не видел. Человек умоляюще смотрел
на меня прямо в глаза и тихо шептал:
- Ну возьмите, для вас это ничего не стоит. Вы молоды,
вам ведь еще нравятся женщины.
Я отрицательно покачал головой, а он схватил мою руку
и, засовывая мне в ладонь карты, забормотал:
- Берите так, ничего не надо, угостите только вином и
мы квиты. Мне было непонятно то упорство, с каким
незнакомец стремился всучить мне карты. Я хотел расспросить
его об этом, но в этот момент к нам за столик подсела
безобразно толстая, азартно размалеванная девка, и хлопнув
меня по плечу, пьяно прошептала:
- Всего десять долларов, капитан, и море
удовольствий... - она не докончила фразы и с визгом
бросилась прочь от стола. Мой сосед, страшный в
гневе и иступлении, выскочил из-за стола и бросился на девку
с огромной бутылкой из-под рома. Не догнав ее, он со
злобой шепнул что-то, шлепнул бутылку об пол, и вернулся к
столу.
- Черт возьми, - выругался он, опрокидывая в рот
остатки вина из стакана, - наплодил их дьявол на нашу
голову. Ох, как я их всех ненавижу... Ну, будете брать
карты? - уже зло спросил он меня, пряча их в карман, - Hу
и не надо. - он пошарил в карманах, выгреб несколько монет
и, выбросив их на стол, собирался уходить.
- Прощай, капитан, передай привет своей маме. - Он зло
пихнул пробегавшую мимо девку, что-то буркнул ей вслед и
тяжелой походкой направился к выходу. Что-то непостижимо
загадочное было в поведении и поступках этого странного
человека и я, не в силах справиться с любопытством, окликнул
его.
Он уже был в дверях. Не сразу сообразив, что зовут
именно его, он с минуту недоуменно оглядывал зал, потом
кивнул мне головой и пошел обратно. Усевшись на свое место,
он бросил колоду снова на стол, и, в порядке предисловия,
буpкнул:
- Если есть время и охота слушать, закажи вина и
чего-нибудь пожрать.
Пока я передавал заказ он молча и сосредоточенно
разглядывал грязные ногти на своих почерневших от масла и
угля коротких пальцах правой руки, на которой красовалось
толстое литое обручальное кольцо.
Когда все, что я заказал, было уже на столе, он неспеша
налил полный стакан коньяку и, медленно смакуя, выпил его до
конца, потом долго жевал буженину, постоянно вытирая рот
рукой, и, наконец, придвинувшись ко мне вплотную, тихо
заговорил:
- В 1945 году я после эвакуации из Франции осел в
маленьком городке Эбель, который находился недалеко от
кельна, через год я завел свое дело и имел уже достаточно
средств, чтобы обзавестись семьей. К счастью, подвернулась
хорошая возможность, я вскоре стал мужем маленькой Элизы,
дочери военного, владевшего заводом в Кельне. Я перешел
служить к тестю и быстро пошел в гору. Через год тесть
отправил меня в алжир с важным поручением фирмы. Вот
здесь-то и начинаются чудеса, которые привели меня в жалкое
состояние. Если у вас есть время до конца выслушать, то я
готов рассказывать вам по порядку и если вы согласитесь, то
заранее предупреждаю, что я не сумасшедший и не собираюсь
врать вам, хотя история, о которой я хочу вам рассказать,
совершенно невероятная, и даже мне самому иногда кажется
просто кошмарным сном.
Я дал слово согласия, и он, осушив еще один стакан,
начал рассказывать...
Глава 2
- Через два дня, окончив все дела, я собирал вещи,
готовясь отправиться в обратный путь. Пароход до
Антверпена уходил на следующий день утром. Окончив сборы, я
пошел проститься с городом. Был полдень, стояла
нестерпимая жара, раскаленный воздух даже в тени не давал
прохлады. Но я шел по опустевшим улицам ослепительно
белых домов и у каждой колонки обливался с ног до головы
водой, которая моментально высыхыла. так я дошел до длинных
рядов парусиновых навесов, в тени которых, развалясь прямо
на земле, лежали алжирцы среди вороха разнообразной
рухляди. Это был черный рынок. Он был обнесен с двух
сторон высокими глиняными заборами, которые длинными
рядами подпирали однообразно скорченные фигуры в белом и
как бы составляли с ним единое целое. Я прошел по
рядам, рассматривая товары. Чего тут только не было.
Начиная от старых дырявых туфель и до дорогих золотых и
серебряных сосудов. Возле груды старого разнообразного
хлама лежал на земле индус и, облизывая языком сухие
потрескавшиеся губы, перебирал четки. Когда я поравнялся с
ним, он поднял вверх руки и крикнул по-французски:
- Месье, хотите женщин?
Я ничего не понял, но подошел к нему. А он, решив, что
я согласен, вскочил с земли и, пошарив в своих карманах,
извлек колоду карт, завернутую в целлофановую бумагу.
- Посмотрите это! - сказал он, протягивая мне карты.
Они были уже не новые, но и не очень потрепанные. На
каждой из 53 карт была изображена женщина и каждая по-своему
великолепна. Я рассматривал их с нескрываемым
удовольствием, а индус, придвинувшись ко мне поближе, шептал
на ухо:
- Месье, каждая из них придет к вам ночью. Эти женщины
созданы для любви, и они ее знают во всех тонкостях, о
которых мы, земные, не имеем никакого понятия. Я слушал его
сумасшедшую болтовню и смотрел карты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38