Динь-динь-динь -
дискантом прозвенели часы на трюмо. Три часа ночи. Я стоял в угрюмом
оцепенении и мрачно соображал: что делать? Мелькнула мысль броситься к ней
и умолять о прощении, чтобы она позволила побыть с ней, чтобы я мог ее
видеть. Теперь даже ее издевки казались мне малыми по сравнению с этим
пренебрежительным молчанием. Созерцание ее стройного свежего тела
доставляло мне почти плотское наслаждение. О! Чтобы хоть раз взглянуть на
нее! Мне хотелось броситься к торшеру, включить свет, взглянуть на нее и
убежать. Я не знаю, сколько времени я простоял в этой чернильной тишине,
копаясь в своих мыслях. Салина ничем не проявляла своего внимания ко мне,
будто меня не было. Я тяжело вздохнул.
- Это все еще вы? - спросила она. Я не ответил. - Вы что, хотите меня
караулить? Не стоит беспокоиться. Я никого не боюсь, а евнухов не держу,
так как ненавижу целомудрие. Черт вас возьми! - вдруг закричала она. - Вы
либо убирайтесь отсюда, либо зажгите свет и сядьте, что вы стоите, как
столб посредине комнаты? Этот окрик вывел меня из мучительного оцепенения.
Я подошел к торшеру, нащупал шнур выключателя и включил свет. Салина сидела
на диване, поджав к подбородку колени и диким злым взглядом пристально
смотрела на меня.
- Бросьте мне халат, он лежит на шкафу. Теперь отвернитесь, я оденусь.
В шелковом алом халате она выглядела еще стройней и тоньше.
- Дайте сигарету, - сказала она, присаживаясь на пуфик. Помолчали.
только теперь я услышал звонкое тиканье часов, которое раньше не замечал.
Стрелки показывали 3 часа 35 минут.
- Что же мы будем делать? - спросила она. Разговаривать с вами не о
чем, а на большее...
- Помолчите, - попросил я, - дайте на вас посмотреть. Она очень
удивилась, но замолчала, обиженно отвернувшись.
- Боже, какая вы чудесная! - невольно вырвалось у меня восклицание. -
Из какой сказки, какой волшебник вас добыл и подарил людям? Она улыбнулась
и склонила головку, кокетливо посмотрела на меня из-под опущенных ресниц.
Халат на ее груди чуть приоткрылся и мне стала видна пышная округлость
мраморно-белой груди. У меня захватило дух и слова застряли в горле.
- Что же вы замолчали? Говорите! Говорите же... Мне это очень
нравится.
- Что говорить? - продолжал я, с'едая ее взглядом. Разве можно
высказать словами то очарование, которое вы излучаете, которое греет,
обжигает и ослепляет все вокруг? Она заметила, что я смотрю на ее грудь, но
не захлопнула ворот халата, а только прикрыла глаза и опустила руки, отчего
он еще больше распахнулся, обнажая белую полоску живота с темной впадинкой
на пупке. Я не выдержал и, порывисто вскочив с пуфа, приник губами к ее
полуоголенной груди. Она вскрикнула и оттолкнула меня, стремительно
отскочив в сторону.
- Не надо! - прошептала она. - Не надо! В этом восклицании не было ни
гнева, ни укора, ни мольбы. И я понял, что она горит тем же желанием, что и
я. В каком-то диком исступлении, не сознавая, что делаю, что говорю, я
протянул к ней обе руки и прошептал:
- Ну, покажи мне ее и я не прикоснусь к ней, я только буду смотреть.
Кинь мне эту подачку. Я умоляю тебя! Ее глаза загорелись, красивые крылья
прямого носа затрепетали и сузились, она издала тихий протяжный стон и как
будто против своей воли, как загипнотизированная, раздвинула в стороны
халат. Оба полушария ее грудей, глянцево отсвечивающие белизной, с
маленькими и темными сосками, покачнулись и замерли, призывно выставленные
мне навстречу. Сладостная истома подкосила мне ноги и я чуть не упал.
Конвульсии содрогнули тело.
- Салина, милая, я люблю тебя, - прошептал я, не сводя с нее глаз.
- Говори, говори, не умолкай! - задыхаясь, прошептала она и закрыла
ресницами глаза.
- Покажи мне еще кусочек твоего очаровательного тела, чтобы я мог на
всю жизнь унести в памяти это сказочное видение! Она выставила из халата
одну ногу.
- Хватит?
- Нет, нет! - закричал я. - Еще.
- Ну что же еще? Я тебе почти вся показалась.
- Я хочу видеть твой животик, твои руки, твои плечи, хочу взглядом
лобзать твой стан, твои бедра, все и все, все...
- Ох! Как ты обжигаешь меня своими словами, - ответила она с дрожью в
голосе. - Я покажусь тебе вся, только подожди минутку, а то я умру.
- Я не могу ждать. Я хочу видеть тебя.
- Ну, смотри... - и с этими словами она сбросила с плеч халат и он
упал на пол, окружив багряным ореолом ее ноги. Я невольно зажмурился, как
от яркого луча, так очаровательно красива и мила была Салина в наготе.
только маленькие атласные трусики прикрывали от меня остатки еще не
познанного ее тела. Я задержал на них свой взгляд, пытаясь угадать, какие
прелести скрыты там. Салина поймала мой взгляд.
- Ты хочешь видеть и это?
- Да.
- Так сразу... Я не могу...
- Давай я помогу тебе.
- Нет, не надо... Я сама... Отвернись...
- Я не могу отвернуться, я не могу ни на миг расстаться с тобой.
- Ну хоть закрой глаза, - взмолилась она.
- Нет, не могу.
- Ну, тогда подожди немного...
- Я не могу ждать. Я сгораю от нетерпения.
- Сейчас. Не сводя с меня глаз, наполненных сладострастной влагой, она
стала шарить рукой по бедру, ища замок змейки. - Сейчас... - шептала она, -
сейчас... Наконец, тихо треснула змейка и трусы упали к ее ногам. Она тихо
вскрикнула и, как будто пронзенная в самое сердце моим взглядом, как
подкошенная упала на пол. Я подбежал к ней. Она была бледной, капельки
испарины мелким бисером покрывали ее лоб и щеки. Я схватил ее на руки и
отнес на диван. Пока она не пришла в себя, я торопливо шарил по ней рукой,
сладостно ощущая нежное голое тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38